Рука Майкла раскладывала на подушке шелковые пряди ее волос. Мгновение Алексис казалось, что он не ответит.
Потом он сказал изменившимся голосом:
- Больше, чем ты можешь себе представить. Алексис обхватила ладонями его лицо и притянула к своей груди.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Алексис медленно просыпалась с ощущением чуда. Чувствуя солнечный свет на закрытых веках, она думала: сегодня я снова буду писать музыку.
Кто- то насвистывал в отдалении. Она зарылась в подушки, не желая просыпаться. Но свист, хоть и достаточно мелодичный, невозможно было игнорировать. Она перевернулась, застонав, и села.
Стоило открыть глаза, как вспомнилось все, до мелочей. Алексис опустила веки и увидела, что раздета.
- Ой, - сказала она.
Оглядевшись, она узнала одну из гостевых комнат башни, с полукруглой стеной и ванной в алькове. Вчерашняя груда одежды исчезла, но часть, принадлежащая ей, аккуратно висела на спинке шезлонга у окна.
Ее губы шевельнулись. Кто бы мог ожидать от буйного Майкла Слейна такую страсть к порядку? Алексис легла, закинув руки за голову.
Прошлой ночью она узнала о буйном Майкле Слейне много неожиданного. Узнала, что он внимателен. И нежен. И настойчив. И когда она кричала от страсти, он прижимал ее так, будто обретал целый мир.
- Ой, - снова тихо сказала она, вспоминая.
Неужели они испытывали одно и то же? Не может быть. В конце концов, то, что было неизведанным наслаждением для Алексис Брук, для Майкла Слейна являлось вполне привычным. И все же ей казалось, что они испытывали одно и то же. Наверное, она - дура.
Свист приблизился. Вместе с ним и запах кофе. Она смотрела, как открылась дверь и появилась сна-чала нога, а потом и весь Майкл Слейн, несущий две керамические кружки.
Он улыбнулся. Да, они чувствовали одинаково. Алексис улыбнулась в ответ. Он вошел, осторожно поставил кружки и легонько поцеловал ее.
- Доброе утро. Как дела?
- Чудесно, - серьезно ответила Алексис. - Я собираюсь писать музыку сегодня утром. Я чувствую вдохновение.
- Отлично.
На нем не было ничего, кроме джинсов, знакомых ей по приему у Шейлы. Сидящие низко на бедрах, они открывали лепные линии знаменитого торса, который она теперь знала не хуже, чем собственное тело. Она потянулась и нежно поцеловала его в ключицу.
Он взъерошил ей волосы и подал кофе.
- Надеюсь, ты пьешь черный. Молока не было. Алексис терпеть не могла кофе без молока. Выпив глоток, она выяснила, что кофе сладкий - этого она и вовсе не выносила.
- Изумительно, - сказала Алексис.
Майкл сел на край кровати, подогнув под себя босую ногу.
- Заходил твой друг Пако. Привез почту.
- Да? - Это была неожиданность. Независимо от того, что в письме, выходило, что Фред написал еще до ее отъезда из Лондона.
- Ты хмуришься, - тихо сообщил Майкл. - Не хочешь вестей из внешнего мира?
Алексис усмехнулась.
- Не в этом дело. Просто… черт, почему бы и не рассказать тебе? Единственный, кто знает, что я здесь, - мой отчим. А чтобы письмо пришло из Японии сегодня, его надо было отправить до того, как я сказала, что приеду. Значит, он знал, что я приеду независимо от того, что говорю. Я такая бесхребетная. А ведь в этот раз твердо решила настоять на своем.
Он задумчиво заправил локон ей за ухо.
- Ты не бесхребетная. Ты храбрая и умная, и смешная… и иногда раздариваешь себя слишком щедро.
Алексис уставилась на него.
- Храбрая! Я?
- Я бы сказал именно так. Она покачала головой.
- Я же хрестоматийный трусливый мышонок. Мне даже снятся кошмары о концертах, на которых я должна играть, - добавила она, вспоминая свои ужасы.
- И тем не менее продолжаешь играть в концертах, не правда ли?
Она смешалась.
- Ну да. Приходится. Это моя профессия.
- Не много людей, - мягко разъяснил Майкл, - выбирают профессию, от которой им снятся кошмары.
Он поцеловал ее так чувственно, что у Алексис закружилась голова.
- Храбрая, - твердо повторил он.
Алексис потянулась к нему, но Майкл уже встал и собирался уходить.
- Вставай и приходи есть, - распорядился он. - Вместе с почтой получены лучшие фрукты из всех, что мне доводилось видеть после отъезда из Калифорнии. А потом займемся планами.
Алексис подняла брови.
- Раскомандовался! А какими планами? Он ухмыльнулся.
- Поживешь - увидишь, - сказал он, заставляя Алексис мучиться от любопытства.
Она спрыгнула с кровати, крича ему, но Майкла уже не было. Только доносился стук босых пяток по винтовой лестнице и насвистывание.
Относительно фруктов он не соврал. Пако привез гору лимонов и апельсинов, маленькие блестящие яблочки, пахнущие зимой, и огромный ананас.
- Тепличные, - фыркнула Алексис. Но от ананаса не отказалась, когда Майкл нарезал его дольками и скормил их одну за другой, подавая через стол на кончике вилки.
- Так что же в почте? - спросил он, вороша кучу писем.
Алексис присмотрелась.
Одно с японским штемпелем, одно с австрийским, одно с лондонским и одно вообще без штемпеля.
- Последние соображения Фреда, - одно за другим диагностировала она письма. - Еще более свежие соображения Фреда. Его агент, пытающийся найти его и рассылающий письма по всем возможным адресам. И… - Она вдруг остановилась.
Майкл поднял глаза.
- Что?
Алексис узнала почерк. Она медленно взяла длинный голубой конверт без марки. Как мог Патрик узнать, что она здесь? И как отправил письмо? Она вертела конверт, не решаясь вскрыть.
- Похоже, ты знаешь, от кого это? - медленно спросил Майкл.
Алексис взглянула ему в глаза.
- Надеюсь, не от… - сказала она, - но боюсь, что…
- Так открой. - Голос у него стал грубым. - Всегда лучше знать наверняка.
Хочешь не хочешь, надо было признать, что Майкл прав. Она разорвала конверт.
Там было всего несколько строк. И в них подтверждались ее наихудшие опасения. Выронив письмо из помертвевших пальцев, она слепо обвела глазами кухню.
- Что?
Алексис прикусила губу.
- Он знает, что я здесь, - пробормотала она. - Он приедет.
Лицо Майкла окаменело. Он встал.
- Пресловутый Патрик, насколько я понимаю? Тот, кто ударил тебя? Ты его приглашала? - холодно спросил он.
Алексис вздрогнула.
- Нет, но…
- Так напиши, чтобы он не приезжал. Алексис бессознательно теребила волосы.
- Ты не понимаешь. Я не знаю, где он. Здесь нет адреса. Оно даже не было послано по почте, а просто оставлено до востребования. Я не знаю, куда ему писать.
Майкл вполголоса выразился о Патрике нелестно. Алексис слабо улыбнулась.
- Да. Может быть. Но он знает, что я… Он думает, что я рада буду видеть его.
Майкл прищурился. Он вдруг стал похож на того крутого, опасного мужчину, с которым она познакомилась у Шейлы Мэлори. Алексис сглотнула. Превращение было почти пугающим.
- Несмотря на твой отказ от связи с женатым мужчиной? - спросил он жестко.
Алексис проглотила ком в горле.
- Он не воспринимает мои принципы всерьез.
Майкл передернул плечами. Он не смотрел в ее сторону. Он был очень мрачен.
- Я ему растолкую, - тихо пообещал он. Алексис всматривалась в него до головокружения.
Ей никогда не приходило в голову, что Майкл Слейн может вторгнуться в ее круг, встретиться с Патриком или кем бы то ни было из ее друзей, с соседями, с отчимом. Теперь она представила это в мгновенном и ослепительном озарении.
Без всякой радости она прикинула, как это вторжение произойдет. Заинтригованный Майкл будет ходить кругами около ее непредсказуемого отчима, пока не разберется в нем досконально. В отличие от большинства людей он не испугается Фреда. И хотя его может заинтересовать Фредова работа, слава знаменитого дирижера его не смутит.
В конце концов, усмехнулась она про себя, мужчины, скорее всего, понравятся друг другу. Оба они - оригиналы, и оба не придают слишком большого значения условностям. И оба не любят, когда им указывают, что делать. В общем, все это означало, что она умудрилась допустить Майкла Слейна в свою жизнь как одного из самых близких людей. Если же вспомнить прошлую ночь с ее смехом, страстью и душераздирающей нежностью, то окажется, что как самого близкого.