Пожалуй, исчадьем ада его называют заслуженно, усмехнулась про себя Алексис.
- Каким образом? Он хмыкнул.
- Засунул обоих под душ и остался при фотоаппарате, - с удовлетворением ответил он.
Алексис подавила новый непрошеный смешок.
- Обоих? Но как?
- Сперва накинул на них полотенце. А потом толканул обоих одним тычком. Осталось только открыть краны и выйти, - холодно пояснил он.
Алексис боролась за свое справедливое негодование.
- Это была бессмысленная жестокость, - строго заявила она.
Он осклабился.
- Фотоаппарат не намок. Я даже отошлю его обратно. Без пленки, конечно.
Она медленно покачала головой. Это ли тот холодный, жесткий мужчина, с которым она скрестила шпаги на приеме у Шейлы? Сейчас она начинала чувствовать его легендарный шарм.
Немедленно сработала система безопасности. Мало тебе шарма? У Патрика тоже имелся. И что тебе это дало? Восемь лет, потраченные зря, и горькие разочарования.
Она выпрямила спину и отвела взгляд от чертиков, плясавших в карих глазах.
- И ты серьезно уверяешь меня, что они преследовали тебя на приеме у Шейлы? Полотенца они захватили?
Чертики исчезли. Не успела она договорить, как к нему вернулись жесткость и злость.
- Насколько я понимаю, - заявил он, - Шейла их и пригласила. Она могла не знать о том, что произошло этим вечером. А может, она все это и устроила.
Алексис была поражена и не сразу сумела скрыть свою реакцию.
- Шейла - профессионал, - сказал Майкл, - и играет грубо. Честно говоря, ничего другого я и не ожидал.
- Выходит…
- Но я отвечаю тем же. И я сыт по горло скандальными заголовками. Если она хочет подписать договор с Майклом Слейном…
- Исчадьем ада, - пробормотала Алексис.
- … мужчиной, с которым вам не следует оставлять свою дочь… Как ты сказала?
- Исчадье ада, - с готовностью повторила она. - По-моему, удачное определение.
Его взгляд стал острым.
- А ты точно не пишешь?
Она перебросила волосы за спину.
- Это цитата. Так назвал тебя тот фотограф. Я композитор… то есть училась на композитора. Играю на флейте и немного преподаю, чтобы оплачивать счета. Максимум, что я могу сделать ручкой, - это написать отзыв о работе своего студента.
- Учитель музыки. - Он прислонился к стене, сунув большие пальцы за пояс темных джинсов. И вдруг ухмыльнулся. - Так почему же никто из моих учителей музыки не был похож на тебя?
Она не справлялась с этими молниеносными сменами курса. Заглянув в его глаза, Алексис увидела там пляшущих чертиков и почувствовала себя неловко.
- Что ты имеешь в виду? - выдавила она.
Он прошелся по ней взглядом сверху донизу, улыбаясь все шире и все наглее.
- Длинные-длинные рыжие волосы. - Он потянулся вдруг, взял один локон и пропустил между пальцами. - Конечно, я бы дергал их. Но и мечтал бы о них. - Хриплый голос стал низким.
Снова издевается, думала Алексис. Она стояла неподвижно и смотрела, как он играет с ее волосами.
- И не только волосы. Большие карие глаза. И кожа, пахнущая цветами и нежная, как лепестки магнолии…
Он провел пальцем по внутренней стороне ее руки. Алексис сглотнула. Опять издевается, напомнила она себе. Не доверяйся ему. Не…
- Мне нравится твой сценарий, - сказала она прерывающимся голосом.
Он ухмыльнулся и подался к ней. Алексис видела, что он не сводит глаз с ее рта.
- А я полагаюсь на вдохновение, - сказал он у самых ее губ.
На этот раз поцелуй был долгим и гораздо более утонченным. Когда Майкл оторвался, Алексис показалось, что все ее тело звенит от ударов сердца. Она взялась за горло, в котором застревало дыхание.
Он отодвинулся и улыбнулся ей. Очень доволен собой, подумала Алексис, пытаясь привести в порядок свои мысли.
- Ты говорил, что будешь вести себя хорошо, - напомнила она, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла. Откашлялась. Почему этот проклятый кашель звучит так нервно? Она вовсе не нервничает. - И не сдержал слова. Выйди вон.
Четко очерченная бровь взметнулась вверх.
- За один маленький поцелуй?
- Это был не маленький… - начала Алексис и осеклась.
- Именно маленький, - мягко поправил Майкл Слейн. - Знаешь, мне начинает казаться, что у тебя нервы не в порядке, Золушка.
Издевательское прозвище было произнесено нарочно. Алексис сказала спокойно:
- Ты этого хотел. Выйди вон.
Майкл Слейн откинулся в кресле, вытянув длинные ноги с таким видом, будто собирался просидеть здесь всю ночь.
- Давай заключим договор, - предложил он.
- Никаких договоров. Вон, я сказала.
Алексис подошла к кухонной двери. Он помотал головой и забился в кресло поглубже.
- Неужели ты бросишь меня на съедение волкам прессы?
- Думаю, они все уже видят третий сон, - сказала Алексис, посмотрев на кухонные часы.
Он не последовал за ее взглядом.
- Они никогда не спят, - заверил он, и Алексис была убеждена, что он наблюдает за ней из-под опущенных ресниц.
- Значит, тебе рано или поздно придется встретиться с ними лицом к лицу. Почему бы не сейчас?
Он поколебался.
- Наверное, к утру они уйдут. Надо же им занести состряпанные материальчики на бумагу.
- К утру? - почти выкрикнула она.
- Не волнуйся, - успокоил он. - Я скажу им, что мы до сих пор никогда не встречались.
Алексис бессильно опустилась на стул.
- Но мы действительно никогда не встречались.
- Всегда лучше говорить правду.
- Но ты говоришь это так, будто… будто… я хочу сказать…
- … будто мы любовники, - с готовностью подхватил он. - Я знаю. Позор, если испорченный мир возведет такую конструкцию на невинной правде. Ты так не считаешь?
Он нашел ее взгляд. Алексис обнаружила в его глазах тепло, дружелюбие и неотвратимость. Она так же мало верила в его дружбу, как и в его аргументы, но не понимала, что может сделать. Какая надменность была в этих глазах, пока ему не понадобилось что-то от нее… Это же актер. И актер, привыкший получать то, что хочет. Она скрипнула зубами.
- Вряд ли тебе хочется услышать, что я считаю, - сказала она.
Он тихо рассмеялся.
- Пожалуй, ты права. - Он встал и потянулся. - Но так или иначе, я потратил немало сил, чтобы сбежать от прессы этим вечером. Неужели ты мне все теперь испортишь?
- Ах! - Она была очень вежлива. - Думаешь, не испорчу?
- Нет, - сказал он.
Алексис взяла трубку настенного телефона.
- Немедленно убирайся вниз по пожарному ходу, или я вызову помощь, - прошипела она. - Как тебе понравится заголовок, сообщающий, что Микки Слейн провел ночь в полицейском участке?
- В первый раз, что ли? - сказал он равнодушно. - Но если ты серьезно…
Он лениво поднялся. Он даже немного помедлил. И, пока она наблюдала, дивясь легкости победы, выдернул трубку у нее из руки и поднял над головой.
Это была больная рука. Он, конечно, не мог видеть шину под манжетой. Она подавила крик боли и сказала, вне себя от ярости:
- Ты понимаешь, что это пахнет серьезной неприятностью? Сначала вторжение. Теперь насилие.
- Насилие? - Он хмыкнул, но в голосе появились жесткие нотки. - Мы возвращаемся к обсуждению проблемы маленького поцелуя?
- Нет, - отрезала она, хотя лицо залилось краской. В запястье билась адская боль.
Из трубки, которую он держал над ее головой, донесся голос управляющего:
- Мисс Брук? Это вы, мисс Брук?
- Дон! - крикнула она.
Тут же рука Майкла зажала ей рот. Алексис поперхнулась.
- Мисс Брук?
Он прошептал ей на ухо:
- Скажи ему, что все в порядке. Или ты угодишь в заголовки вместе со мной.
Говорить она, конечно, не могла. Но глядела на него поверх зажимающей рот ладони.
- Понимаешь?
Она кивнула с ненавистью. Теперь она понимала, как он управился с двумя журналистами. Он играл на победу - и не заботился о средствах.