Советник Солт обвела взглядом сидящих за столом. Никто не откликнулся. Оуэн посмотрел на часы. Не так уж поздно. Некоторые члены совета зайдут после заседания в «Танцующего барсука» для традиционного обмена сплетнями, а для Оуэна это – прекрасный шанс вернуться домой пораньше. Его никогда не привлекала общественная жизнь поселка, а сейчас тем более.
– Тогда объявляю заседание закрытым.
Оуэн поспешил к двери, чтобы никто из членов совета не успел отвести его в уголок и забросать вопросами о нападении на Рингхэмской пустоши. Ответить ему было нечего – он знал не больше других: неизвестно, кто бродил по пустоши и когда будет нанесен следующий удар.
Конечно, на этот счет у Оуэна имелись свои соображения. И найдись рядом человек, который правильно поставил бы вопрос, Оуэн не смог бы держать их при себе.
Глава 13
Свет настольной лампы падал прямо в глаза Диане Фрай, отчего лицо Мегги Крю в полумраке между лампой и окном было еще труднее разглядеть. Вечернее небо над Матлоком становилось все темнее, и Фрай чувствовала себя здесь, в этой квартире, весьма неуютно. На месте Мегги ее не успокоили бы ни «тревожная» кнопка, ни дополнительная охрана, обещанные полицией.
– Мегги, вы же понимаете, что мне нужно с вами поговорить, – сказала она.
– Сколько угодно. У меня масса свободного времени.
Прочитав дело Мегги и побеседовав с инспектором Армстронг, Фрай пришла к выводу, что, если она желает выудить у этой женщины хоть что-то, ей придется проявить настойчивость. Где-то в глубинах сознания Мегги Крю хранились важные воспоминания, так необходимые полиции, воспоминания, которые помогли бы опознать человека, ставшего теперь убийцей.
– Я хочу поговорить с вами о нашей новой жертве, – сказала она.
Мегги ждала, рассматривая лампу и не проявляя никаких признаков интереса. Фрай предприняла еще одну попытку:
– О женщине, которую нашли мертвой на Рингхэмской пустоши.
Мегги пожала плечами. Фрай начала охватывать злость, но она сумела взять себя в руки. В деле говорилось, что Мегги Крю расстроена и разочарована тем, что полиции не удалось найти того, кто на нее напал. Нельзя позволить своим личным чувствам вмешиваться в работу.
– Я ничего не знаю о вашей новой жертве. Ничего, – сказала Мегги.
– Тогда разрешите, я вам помогу. Ее звали Дженни Уэстон. Ей тридцать лет. То есть ей было тридцать лет, когда она погибла. И старше она уже никогда не станет. Рост пять футов и шесть с половиной дюймов, вес – шестьдесят килограммов. Это девять с половиной стоунов. В последнее время она пыталась похудеть, но без особенного успеха. Жила она в небольшом современном коттедже в Тотли, на окраине Шеффилда, и руководила отделом страховой компании. На первый взгляд, у вас с ней не много общего, но, возможно, в чем-то вы похожи. Дженни любила кататься на велосипеде и слушать классическую музыку – Гайдна и Штрауса. Я заметила, вы тоже любите Штрауса, Мегги.
Диана кивнула в сторону стереосистемы, на которой лежал диск «Сказки Венского леса» – единственный диск, вынутый из стойки. Яркий цвет его обложки выделялся в полумраке.
Свет все продолжал убывать. Фрай моргнула и помолчала секунду, подождав, пока глаза опять привыкнут к темноте и черты лица Мегги снова станут четкими.
– Это не мой диск, – сказала Мегги. – И я его не слушаю.
– Дженни покупала себе одежду у «Маркс&Спенсер» и в «Некст», где имела скидку. Она держала банковский счет в «Нат-Уэст», делала перечисления в «Гринпис». Она очень любила природу и состояла членом множества соответствующих обществ, включая Королевское общество защиты животных, и помогала на добровольных началах местному обществу защиты кошек. У нее был свой кот по кличке Нельсон. Знаете, откуда у него такая кличка? Когда она подобрала его, у кота была инфекция, и в результате один глаз перестал открываться. Мегги, вы когда-нибудь держали кошку?
Мегги по-прежнему смотрела в пространство. Фрай не имела ни малейшего представления, слышит ли Мегги ее слова.
– Нам известно о Дженни и многое другое. Например, что она брала в местной библиотеке биографии звезд шоу-бизнеса и романы Мейв Бинчи. Ездила на синем «фиате», но мыла его не часто. На заднем сиденье лежали сменная обувь, апельсин и мобильный телефон. Когда мы набрали номер, телефон заиграл увертюру к «Вильгельму Теллю».
Мегги смотрела без выражения и не мигая, хотя ее руки беспокойно двигались, а плечи были напряжены.
– Нет, – сказала она. – Россини я тоже не слушаю.
Все подробности жизни Дженни Фрай знала наизусть. Правда, полиции почти ничего не было известно о девушке, которая жила в доме Дженни в Тотли несколько недель назад. Роз Дэниелс исчезла так же внезапно, как и появилась, по крайней мере, со слов соседей Дженни. В один прекрасный день она прошла с рюкзаком за плечами по улице Квадрант и постучалась в дверь Дженни. Пожилой мужчина, встретивший ее по дороге на почту, заметил армейские ботинки и кольца в носу, а волосы ее назвал «спутанными». Ему семьдесят пять, и в современной моде он не особо разбирается, но попался весьма наблюдательный старичок. Он даже предположил, что она не носила лифчика.
Но имя молодой женщины полиция услышала лишь от коллеги Дженни. Сотрудница заглянула к Дженни в гости, и ей представили девушку. Удивительно, что она вообще запомнила имя Роз.
«Она была еще девчонкой. Я бы не дала ей больше двадцати лет. Студенточка такая, понимаете? Дреды, армейские штаны, и уселась прямо на пол, словно ее никогда не учили пользоваться стулом. Судя по всему, ей не приходилось работать. И уж точно не приходилось работать в офисе по продаже страховок.
– Она много говорила?
– „Привет“. Вот и все, что она сказала. И даже это было сказано довольно высокомерно. Словно она оценила меня с первого взгляда и решила, что я слишком скучная, респектабельная и вряд ли ее заинтересую. Я еще подумала: „Какая наглость!“ То есть если я скучная и респектабельная, то, значит, и Дженни Уэстон для нее такая же. Тогда что она делала в доме Дженни, эта Роз?
– Дженни так и не объяснила, кто она такая?
– Нет. Я пыталась расспросить ее на следующий день. Осторожно, конечно. Я спросила, откуда Роз родом, и Дженни ответила, что из Чешира, но тут же переменила тему разговора, словно сказала слишком много, хотя на самом-то деле не сказала почти ничего. Просто ушла от ответа, это ясно. Да, Дженни могла быть весьма скрытной, если хотела. Не могу себе представить, что общего у нее могло быть с той девушкой».
Фрай наблюдала за нервно подергивавшимися руками Мегги. Кот не вызвал никакой реакции. Неудивительно – похоже, ни одно домашнее животное еще никогда не тревожило казарменный порядок, царивший в жилище Мегги Крю.
– Следующий день рождения Дженни наступил бы одиннадцатого декабря. Она была стрельцом. Интересовалась гороскопами. Носила цепочку с серебряной подвеской в виде знака зодиака – лучника-кентавра, полулошади, получеловека. На следующий четверг у нее был назначен прием у дантиста – пломба выпала. Дженни Уэстон относилась к тем людям, кто начинает покупать подарки к Рождеству заранее. Она уже успела купить для своей матери кашемировый свитер, а для отца, бывшего летчика Британских ВВС, – книгу об авиакатастрофах над Пиком. А для кота она купила игрушечную мышку с колокольчиком.
– Зачем вы мне все это рассказываете? Я не хочу ничего этого знать, – вздохнула Мегги.
– Дженни взяла на работе недельный отпуск. Похоже, ей очень нравился Пик-парк. И вы тоже его любите. Разве не так, Мегги?
– Любила, – ответила та. – Один случай изменил мои вкусы.
– Ну а Дженни, скорее всего, любила его до последнего вздоха. Она так в нем и не разочаровалась – не успела.
– Ну и?..
– Кроме того, она была членом Национального фонда. Мы обнаружили множество сделанных ею фотографий различных зданий, принадлежащих Национальному фонду. Фотография была еще одним ее хобби. Судя по всему, ее любимым местом была Хаммондская Башня. Вы же хорошо знаете Хаммондскую Башню, а, Мегги?