- Я… Мэль, как ты можешь так со мной? Ведь я люблю тебя! И всегда любил... Я на всё был готов ради тебя. Мэль! Это же я, твой малыш Дису…
Хрустальные слезинки трогательно катились по его щекам. Он горько всхлипывал, умоляюще заглядывая в глаза Тонга, но тщетно. Со дна чёрных глаз Исмаэля на него ненавидяще смотрела сама Тьма. И чувствуя давление её холодной, острой ярости, что ледяными иглами вгрызалась прямо в мозг, Дису словно захлебнулся воздухом. Беззащитная нежность дымкой стекла с его лица, губы скривились, обнажая в оскале мелкие зубки, и он зашипел:
- Ненавижу! Всех вас ненавижу… даже сейчас для тебя я только «младший брат». А эта мразь… Эта жалкая рыжая сука обманом захватил всё! Занял моё место! А ты и Сали лишь улыбались ему! А теперь он сдох. – Дису зло усмехнулся. – И ты ничего мне не сделаешь, иначе Хозяин тебя в порошок сотрёт. Даже тебе не тягаться с ним. К тому же, ты ведь не хочешь огорчить моего нежного братца?
На последней фразе Дису замахнулся ножом.
- Хозяин, говоришь? – Тонг легко выбил нож из его руки и прихватил за горло. – И кто же у нас Хозяин?
Дису с ужасом забился в его руках, чувствуя как взгляд Исмаэля, будто скорлупку проломивший его защиту, тащит наружу самое сокровенное. То, что ни в коем случае нельзя говорить. Нельзя! Нельзя!!! Рот уже открылся, и, повинуясь злому немигающему взгляду Тонга, губы шевельнулись на выдохе:
- И-и-ин…
Сухой треск разорвал тишину, и на кожу Мэля брызнуло горячим. В воздухе остро запахло железом.
Исмаэль с трудом разжал окровавленные руки. Тело Дису безвольно соскользнуло на пол, и это словно выключило Тонга. Выдернуло стержень, что ещё хоть как-то его держал. Медленно, будто закостенев, он опустился на колени и замер, слушая надсаженный стук своего сердца. Он не смотрел на лежащего рядом Дису с развороченной головой, хотя и равнодушно отметил ошмётки кожи, повисшие волокна мышц и белые осколки костей. Он смотрел вдаль, на Озеро. Туда, где клубился туман.
Рядом тяжело опустился Салеб. Его хриплое дыхание ножом резало тишину. Мгновения тянулись мимо похоронной повозкой, и наконец, Мэль смог сказать:
- Я убил твоего брата, Сали.
Несколько долгих секунд тот сидел молча, опустив голову. А потом вздохнул.
- Мой брат умер тридцать четыре года назад. И в этом нет твоей вины.
- Я…
- Я был здесь с самого начала, Мэль, а парализатор хоть и вырубил меня, но не полностью. Так что я знаю всё, что здесь происходило. Это – не мой брат. Мой брат умер давно. А этого убила воля его Хозяина. И мозговой блокиратор сарутов.
Тишина вновь разлилась вокруг, но ещё не всё было сказано. Тонг на мгновение опустил горячие, сухие веки, собираясь с силами.
- Алис… Он…
Горло Исмаэля перехватило, и он замолчал. Сали прикрыл глаза.
- Я знаю.
Где-то вдали слышались голоса…
Вернувшись со свадьбы Лайза в свои апартаменты, Грис всё пытался осмыслить произошедшее в Храме. Вот просто в голове не укладывается! Алис погиб… Грис пробовал представить, что больше никогда не увидит его ехидный прищур, не услышит его смех, и становилось так тоскливо… А что уж говорить про самого Исмаэля? Или про капитана Ино, для которого Алис был братом?
Грис помнил, как желая освежиться, вывернул в коридор к Святилищу. Он был немного пьян и благодушен, пусть его радость за друга и слегка горчила завистью… совсем чуть-чуть. Тогда он даже не понял сразу, что произошло. Сбившиеся в кучу, парни молча стояли у стены, глядя на Врата. С такими лицами, что казалось, со свадьбы он внезапно попал на похороны. Грис замер, всей кожей ощущая разлитую в воздухе напряжённость. И тут Врата открылись.
Второе звено стрелков конвоировало четверых чужаков в серой без нашивок форме. Здоровяк Кроин из инженерного отсека нёс на плече… тело? Видимо так, потому что как жить с раскуроченной головой ещё не придумали. Длинные светлые окровавленные волосы почти подметали пол. Следом шли капитаны. И видимо похороны были у них.
Таким он Тонга ещё не видел. Тёмное, закаменевшее в судороге боли лицо. Совершенно пустые глаза. Скупые выверенные жесты. Рядом, пошатываясь и опираясь на его руку, шёл господин Арист. Встревоженно заглядывая в лицо Тонгу, он что-то тихо шептал и тот даже кивал иногда, но Грис готов был поклясться, не многое из речи Ариста достигает сознания капитана.
Уже потом парни рассказали ему, что случилось.
Грис хлебнул из бутылки. Алис умер… Уму непостижимо. Никто из них не мог этому поверить, однако говорят, господин Арист высказался вполне определённо.
В общем, свадьбу Лайза запомнят надолго, жаль по столь печальному поводу. Все расходились с тяжёлым чувством потери. Оказалось, Алис успел незаметно врасти во многие сердца.
Алис умер…
Звонок комма выдернул Гриса из печальных мыслей, и не глядя на дисплей, тот ответил.
- Да?
- Я имею удовольствие разговаривать с господином Грисом Жиуром?
- Да, с кем имею честь?..
- Вас беспокоят из приёмной Сарутского Консульства. Трибунат оставил Ваши координаты по делу выкупа нашего соотечественника. Мы бы хотели обговорить условия его передачи.
- Всё так, но ваши представители уже были и его забрали. Так что всё в порядке.
- Забрали? Странно… У меня нигде не отмечено… Простите, а как звали пленного?
- Не могу знать, он так и не представился. Те, кто его забирали, оформили все документы, включая расписку об отсутствии претензий к его состоянию. И произвели выплату. Так что все юридические формальности были соблюденены.
В процессе разговора в дверь постучали, и Грис, уже нутром чуя визитёра, пошел к двери.
- Хорошо. Извините за беспокойство, господин Жиур.
- Ничего страшного. Тихого дня.
Чутьё его не обмануло, на пороге, напряжённо сведя брови, стояло его личное Чудовище. Грис кивком пригласил его входить. И ушёл вглубь комнаты.
- И вам тихого дня, господин Жиур.
Сарут был очень вежлив, но как-то странно напряжён, впрочем, какое ему, Грису, дело до проблем сарутского Консульства?
Печаль всё так же давила тяжёлой плитой, но явилось Оно, и как-то даже стало легче дышать. А уж чего стоила его ошарашенная физиономия, когда Грис сам! Добровольно! Впустил того внутрь! Идя в кухню, Грис крикнул разувающемуся Чудовищу:
- Таир будешь?
В коридоре что-то явно упало, и Грис почти улыбнулся. Пусть до полноценной улыбки ещё далеко, но всё же… Заваривая таир, он всё прислушивался, но руки, осторожно скользнувшие по спине и нервно замершие на талии, стали полной неожиданностью. Как и хриплый шёпот.
- Зови меня Син.
И всё. Замер, упершись лбом ему в спину и стоит, дышит. Пальцы чутко вздрагивают, не отстраняясь, но и не делая попыток сменить дислокацию. Грис отставил чашку и развернулся. Новопоименованный Син остался стоять, только теперь его лоб упирался ему, Грису, чуть ниже ключиц. Что-то дрогнуло в его груди, глядя на стриженую макушку. Что-то тёплое… Рука, будто сама собой поднялась, и ладонь обожгли колкие прядки.
- Красивое имя.
Син молча вздохнул, крепче сжав пальцы, и Грис с усмешкой подумал, что маленький нахал явно оставит ему на память о знакомстве пару синяков. Он шевельнул ладонью, и от ощущения короткого ёжика волос под пальцами вдоль спины вновь скользнули искристые мурашки.
- Так что же тебе от меня надо, младший принц Син? Что ты делаешь здесь?
Тихий вопрос, будто заданный Грисом самому себе, заставил Сина вздрогнуть. Неожиданно-тёмные ресницы вскинулись, и светлые глаза, словно дула плазменных винтовок, обожгли ему душу. Син шагнул назад, и рука Гриса невесомо соскользнула вниз. Чудовище ехидно заломило бровь.
- Это территория Императорского Дома, я имею право находиться здесь, впрочем, как и в любом месте благословенного Гархара, и отчёта от меня может требовать лишь сам Император.
Грис почувствовал, как внутри привычно вскидывается злость. Сучонок! Вот одним прищуром может вывести его из себя! Усилием воли он подавил эмоции, и те свернулись горячим клубком где-то внутри, сердито ворча. Чуть склонив голову, Син наблюдал за ним, насмешливо блестя глазами. Нарочито спокойно, Грис взял кружку и пригубил настоявшийся напиток.