Одна из стрел угодила-таки куда-то в уязвимое место, «оса» рухнула и закувыркалась. Филин отметил, что занятия в тире не пропали даром, теперь стрелы не только летели, но и попадали в мишень. Но, к сожалению, не всегда.
Рухнуло еще две «осы». Вся группа стреляла по движущимся мишеням, которые и не думали улетать. Филин, которому уже не раз приходилось сталкиваться с этими роботами, все время забывал спросить у кибернетиков, почему шары не улетают сразу. Ведь информации-то им должно хватать с избытком.
— Пригнись! — крикнул Свиридов.
Филин моментально подчинился. «Оса» с торчащей из-под какой-то погнутой пластинки стрелой покатилась по земле. Инженер вдруг заметил, что очередной робот приближается на большой скорости к Илье. Филин только и успел крикнуть:
— Сзади!
Через миг шар ударил человека в голову и столкнул его с обрыва. Тело покачнулось, Филин рванулся к товарищу, но не успел. Свиридов рухнул вниз, ударяясь о камни.
— Уходим! — высоким голосом крикнула Надя, принимая на себя руководство отрядом.
— Но там же… — начал было Филин, растеряно глядя женщину.
— Он погиб или попал к патрулю, — жестко ответила она. — Если задержимся дольше, то и нам грозит вернуться… без себя. Через считанные секунды весь Город будет знать, что мы наверху, и, что хуже, признает в нас людей. Ясно? Бегом!
Филин понял, что спорить тут не имеет смысла. Он схватил лук поудобней, и они побежали догонять группу.
Мерзко было на душе у инженера, иначе и не назовешь. Даже визит Майи не развеял тоску, сковавшую ледяными обручами сердце. На его, Филина, глазах погиб человек, и все! Они убежали… Он убежал! Ускакал, как трусливый заяц, не сделав даже попытки помочь. Так нельзя поступать никому, ни при каких обстоятельствах.
Майя уселась рядом и погладила Филина по руке.
— Постарайтесь переживать меньше. Многие из нас, да почти все, прошли через кошмары, некоторые и не по одному разу, а потому говорить о том, чтоб совсем забыть о произошедшем, — глупо, но нужно учиться переключаться, отвлекаться, искать отдушины, иначе можно сойти с ума.
— Да, конечно, я понимаю. Но поделать ничего не могу.
— Знаю, и все же… К тому же, если человек не в плену, то будет еще одно испытание. И оно, поверьте, страшнее.
Филин посмотрел в глаза девушки и неожиданно для себя поцеловал ее. Она ответила, словно ожидала…
Сирена оповещения выла недолго, но успевала разбудить весь «Галактис», что, по правде сказать, от нее и требовалось.
— О! Вот и общий сбор. Наверняка был всплеск, и спасатели отправятся, полагаю, к «Варшаве». Она недалеко отсюда, в самой чаще. Патруль не скоро доберется, к тому же Стивенс включил помехи, роботы не пробьются.
— А кто сейчас пойдет?
— Думаю, другая группа, не ваша. Пойдем, узнаем. И знаешь, приготовься увидеть Илью. Он не в Городе, он погиб, раз вернулся.
Выяснилось, что на этот раз спасатели уходят во главе с Вениамином. Группа уже собрала все необходимое, включая экранирующий контейнер для источников энергии, и готовилась выйти на поверхность, когда к ним подбежала молодая женщина. Глаза ее были полны слез, а голос дрожал и срывался.
— Вениамин, Веня… Если это Илья — скажи ему все, ладно? Подготовь. Прошу! Пожалуйста!
Она вцепилась в руку координатора и трясла ее, все время повторяя просьбу, словно заклинание. Вениамин мягко высвободился и печально улыбнулся.
— Дороти, ты знаешь закон: возвращается всегда не тот, кто ушел, и его нельзя принуждать.
— Но это не принуждение! — отчаянно вскрикнула женщина. — Просто скажи, он вспомнит!
— Нет. Но он посчитает, что будет тебе обязан.
Дороти упала на колени, Филин отвернулся, Майя коснулась его руки.
— Вот так и происходит самое страшное. Человек жив, но он другой.
— Но почему так?
— Жизнь идет. Ведь и у Дороти здесь когда-то родился сын. Вырос, стал хорошим охотником. И погиб. Только, в отличие от матери, ему неоткуда было возвращаться. Рожденный тут имеет только один шанс. И Дороти покончила с собой. А когда вернулась — встретила Илью.
— Проклятое место! — сквозь зубы процедил Филин. — А как отец ребенка?
— Ушел и вернулся, — резко ответила Майя и отвернулась, но он все же заметил, как в ее глазах блеснули слезинки.
— Прости!
— Ничего. Просто помни, что каждый тут очень боится потерять часть себя, и старайся не заострять внимание на подобных темах.
— Хорошо, — кивнул Филин.
Вскоре привели Илью. Он был одет в полетный комбинезон с нашивками штурмана «Варшавы» и недоуменно оглядывался. К нему подходили люди, улыбались, жали руки. Подошла и Дороти, но не смогла ничего сказать, а только разрыдалась. Ее быстро увели. Расстроенный Илья смущенно спросил:
— Что-то случилось?
Вениамин вздохнул.
— Вы очень похожи на ее друга, вот и все.
— Мне жаль… — штурман растерянно огляделся и вдруг заметил Филина. — Илья! Тезка, ты?! Каким ветром?
— Тем же, что и тебя, — подпространственным.
Похоже, этот новый Свиридов знал Филина гораздо лучше, нежели предыдущий. Значит, где-то там, на традиционных межзвездных трассах, все еще кипела жизнь. От этого стало тепло и горько одновременно: его двойник, его альтер эго, можно сказать, ведет вполне нормальную жизнь. Может, и женился, чем черт не шутит. А он здесь…
— Хорошо, что ты тут, а то я, признаться, ничего не понял. Как, куда, откуда, зачем? Похож на кого-то вот опять же.
Филину говорить обо всем происходящем совершенно не хотелось.
— Знаешь, я тут устал здорово. Давай я с тобой в другой раз поболтаю, а?
— Хорошо, позже так позже, — согласился Илья, но в голосе его мелькнуло разочарование. — Как скажешь.
— Не обижайся. И знаешь, ты сперва с Вениамином поболтай. Он в происходящем разбирается гораздо лучше меня. А когда я отдохну, то и поговорим, ладно?
— Договорились!
Они пожали друг другу руки, и координатор, внимательно наблюдавший за сценой встречи, увел Свиридова заселяться, едва закончился разговор. Дороти стояла у колонны лифтовой платформы, прижимая к груди сжатые кулаки. Филину стало не по себе.
— И как?
Инженер вздрогнул и обернулся. Позади стоял Мережко.
— Честно? Страшно.
— Вот-вот. Потому-то скоро Стивенс и будет тут заправлять, если, конечно, все пойдет плану, — Евгений вздохнул. — а когда и где что-то шло так, как задумано? И сия мысль меня немного утешает.
— Жалеешь, что связался?
— Иногда. Особенно когда узнал, что раньше был отчаянным противником Стивенса ученым Гленом, а не подмастерьем у доктора.
— Рассказали?
— Я ж кибернетик. Наблюдения и логика привели меня к такому выводу. Потом, конечно, поспрашивал кое-кого. Хотя, знаешь, мне повезло, что я потерял память. Представь, что все пришлось бы входить в курс дела, имея за плечами груз знаний и опыт прожитых лет. То есть, сызнова адаптироваться, учиться различать сторонников и противников, выстраивать теорию… Интересно, кем бы я стал? Даже не так. Чем бы я занялся?
— Жень, мне кажется, что не самым плохим человеком стал бы.
— Думаешь?
— Уверен. А что разрабатывать бы начал 0 не суть важно.
— Ладно, оставим на потом. Пойдем ко мне, надо кое-что обсудить.
В мастерской было все завалено какими-то деталями, буквально каждый клочок свободного пространства. Казалось, что сюда забрел и развалился на части какой-то гигантский механизм. Поэтому, когда кибернетик предложил расположиться поудобней, Филин снял с верстака кусок обшивки какого-то устройства и, свесив ноги, уселся на освободившееся место. То ли подобное было в порядке вещей, то ли предстоящий разговор занимал все мысли Мережко, но он не выказал ни малейшего удивления выбором товарища. Только сказал: