В гетто располалагалось несколько бараков. В одном бараке было несколько комнат, в каждой комнате от пяти ло семи кроватей, один стол, несколько стульев и две-три тумбочки. На окнах небыло занавесок, их запрещали вешать. Стены были покрашены белой эмульсией. Комната, где жил отец Олега, была самая апрятная. Каретин содержал её в чистоте. К тому же он жил совершенно один. Это делалось в целях безопасности и по просьбе самого Сергея Глебовича. И охрана, нарушая приказ, пошла ему на встречу. В комнате Олег разрисовал стены. На одной был изображён берег моря на закате, а на берегу, тёмным силуэтом, выделялась влюблённая пара. На противоположной стене Олег нарисовал сад с красивыми сказочными цветами, на ветвях деревьев он изобразил диковинных птиц. Комната, после того, как Олег расписал её, приобрела праздничный вид и отличалась от остальных - унылых и обнообразных. Олег и там бы расписал стены, но охрана ему не разрешила. Из чего юноша сделал вывод, что к его отцу тут особое отношение.
В центре поселения стояла большая метелллическая бочка, в которую время от времени наливали привезённую воду. На одном конце гетто была свалка, и когда на ней сжигали мусор, обитатели поселения просто задыхались от дыма. На другом конце гетто находилась мастерская, неизвестно кем построенная. Правда без инструментов, но с большим верстаком. Каретин часто на нём что-нибудь мастерил, самодельными или принесёнными Олегом инструментами.
Сергея Глебовича здесь уважали и обитатели гетто и охрана. В периоды ремиссии, когда припадки отступали, Каретин был вежлив, тактичен. Он следил за своим внешним видом и сильно отличался от своих "товарищей по несчастью" Кроме того Сергей Глебович занимался спортом, он сам оборудовал в гетто из подручных материалов спортивную площадку с турником, собрал самодельную штангу, вставал рано и выходил на утренние пробежки а после них обливался холодной водой. Охрана знала, что если Каретин вышел на пробежку, всё будет спокойно, но если он накануне вечером был раздражителен, а утром вставал поздно - жди очередного припадка. Охранники этого боялись, Каретин был физически крепким мужчиной. Во время припадка его связывали и помещали в отдельную комнату за решётку. Когда же приступ отступал, Сергей Глебович был не опасен. Он снова приветливо всем улыбался и возле него собирались люди. Одни, что бы посоветоваться, другие просили что-нибудь починить, а третьи просто поболтать и излить душу.
Олег нашёл отца на заднем дворе. Он обучал нескольких молодых мужчин приёмам спортивной борьбы. Юноша смотрел на подтянутого мускулистого мужчину, которого очень любил, но не мог находиться с ним рядом. Олег помнил припадки, во время которых отец был сташен в гневе и невменяем. Однажды он чуть не задушил юношу, но Олега спасла молитва. В такие страшные минуты юноша обращался к Господу, через некоторое время отец успокаивался, но Олег долго ещё потом приходил в себя от пережитого страха. Как бы там ни было, он навещал отца и тосковал по нему, вспоминая счастливые минуты проведённые в семье до злополучного взрыва.
- Привет, пап! - Олег поздоровался с отцом и обнял его.
- Привет,сынок! Становись! - Каретин жестом пригласил Олега встать рядом с обучаемыми. - Посмотрим, не забыл ли ты всё, чему я тебя учил.
Олегу не нравилась борьба, но он слушался отца из любви к нему. У юноши неплохо получалось, но он по складу был другим; любил музыку и поэзию, часто уединялся и мечтал. Порой его мечты превращались в фантазии и проигрывались в голове юноши, как фильмы. Олег издал сборник стихов. Был непризнанным автором нескольких научных разработок. Но ему нравились утренние пробежки, когда он был один на сонных улицах, зарядку он делал с раннего детства по-привычке.
После тренировки отец повёл всех обливаться. Олег и к этой процедуре привык с детства. Наконец они с отцом остались наедине и могли спокойно поговорить. Юноша ничего не скрывал от отца, рассказал он и о необычном облаке и танцовщице.
Каретин на минуту задумался и внимательно посмотрел на сына.
- Хотел бы я думать, что это плод твоего воображения, но это не так, - сказал он задумчиво, - я знал человека, который тоже наблюдал это явление.
- Кто он? - Спросил Олег с надеждой.
- Не спрашивай, больше я тебе ничего не скажу! - Олег знал своего отца и понял, что расспрашивать его дальше бессмысленно, но ответ Каретина заинтриговал его.
- Это связанно с неприятными восспоминаниясми? - спросил юноша осторожно.
- Закроем эту тему, - твёрдо ответил отец, - и ещё, сынок, - отец посмотрел Олегу в глаза, - никому ничего не рассказывай! Никому и ничего! Ты меня понял?!
- А если это видел кто-нибудь ещё? - Спросил юноша.
- Никому и ничего! - Строго повторил отец и сменил тему разговора. Олег не стал спорить, если отец расстроиться, может начаться припадок.
После свидания с отцом Олег всё чаще вспоминал про облачную танцовщицу. Как бы он хотел узнать, кто и когда её видел, и почему отец запретил о ней рассказывать. Одно время Каретин работал на спецслужбы и знал многое из того, что не должен знать обычный человек. Раз он ничего не рассказал Олегу, значит это на самом деле было опасно.
Глава 3
Эмили
А в это время, на другом полушарии Земли, юная Эмили сидела у постели больного отца. "Светило" современной науки медленно угасало - доктор Марецки доживал последние часы.
- Эмили, девочка моя, потанцуй для меня сейчас! Мы скоро расстанемся и я хочу в последний раз полюбоваться на тебя! - Доктор говорил слабым дрожащим голосом.
Эмили послушно встала и посмотрела на отца. Пшеничного цвета локоны нежно обрамляли её милое личико с голубыми глазами. Эмили была печальна, но старалась сдерживать слёзы. Она вышла на середину комнаты, и встала напротив окна. Свет падал сзади на девочку и её тонкий стан казался почти чёрным силуэтом. Она снова взглянула на отца. Вдруг откуда-то сверху полилась музыка. Это включилось одно из изобретений доктора; в комнате играла та музыка, которая звучала в голове у Эмили, когда девушка танцевала. Эмили плавно подняла вверх руки, потом закружилась и словно поплыла по комнате, локоны её при этом мягко развевались. Доктор смотрел на дочь и улыбался, а из его потускневших глаз медленно катились слёзы.
Эмили закочила танец и подошла к отцу.
- Тебе понравилось, папа?
- Да! - С трудом ответил Марецки, - Ты сейчас танцевала только для меня, но когда я уйду из этой жизни, ты будешь делать то, о чём мы с тобой договаривались, дочь?
- Да, папа, я постараюсь, хоть порой, я знаю, мне это будет нелегко! - Тут Эмили не выдержала и заплакала. Она легла на грудь к отцу, а он молча гладил девочку по голове. Вскоре рука его остановилась. Эмили почувствовала, что её отец умер.
Ранним утром, высоко в горах, в одном из ущелий у одинокой могилы стояла юная девушка. Она принесла красные маки и положила их на свежий могильный холмик. Рядом был ещё один такой холмик, но он уже порос травой и цветами. Девушка подошла к могиле и присела, рукой поглаживая маленькие голубые незабудки росшие тут.
- Как мне тебя не хватает, мамочка! Вот теперь и папы нет, и ваша бедная Эмили осталась совсем одна! - девочка вздохнула, - Мне пришлось одной хоронить отца, но я справилась, справлюсь и дальше! - она пыталась себя убедить в этом, но на душе было очень тяжело. Девочка задумалась, она вспоминала детство и жалела, что его не вернёшь.