Вдобавок Габриэль умудрился пропустить очень вкусный ужин, что раздражало Лиззи донельзя. Джейн продемонстрировала неведомые ей дотоле кулинарные таланты и собственноручно приготовила яблочный пирог, но ни Габриэль, ни Питер так и не появились за столом. Неудивительно, что Джейн выглядела бледной и расстроенной, и это тоже не улучшило настроения Лиззи.
Не исключено, что Габриэль сейчас прятался где-нибудь в одной из многочисленных комнат. Плевать. Рано или поздно он вернется в библиотеку, тут-то она его и подловит.
Более вероятно, что он прямиком последует к себе в спальню, но Лиззи понимала: поджидать его там — чистое безумие. Невзирая на уверения Джейн, она никак не могла поверить в то, что эта комната и вправду была его спальней. Это странное помещение поражало своей причудливой формой, полной всевозможных закоулков и замысловатых окон. В нем не было ничего величественного, если не считать массивной кровати, выглядевшей так, будто ей исполнилась уже не одна сотня лет. Комната сразу полюбилась Лиззи, и это, как ни странно, вызвало в ней очередной приступ раздражения против Габриэля.
За окном тихо шелестел дождь, нагоняя на нее приятную дремоту. Только сейчас Лиззи поняла, насколько устала, — ей почти не удалось поспать прошлой ночью, а потом она потратила почти весь день на то, чтобы навести порядок в необъятном особняке Габриэля Дарема. Неудивительно, что к вечеру у нее почти не осталось сил.
Лиззи попыталась оживить в себе тот гнев, который поддерживал ее весь день, однако чувство это улетучилось без следа, убаюканное тихим шепотом дождя. Да Габриэль теперь тут и не появится, сонно подумала она. Уж лучше отправиться в постель и пообщаться с ним утром.
Да, так она и сделает. Через пару секунд откроет глаза и пойдет к себе наверх. Еще только чуть-чуть...
* * *
Я женюсь.
Габриэль с сомнением взглянул на Питера.
Вот оно что? — Он перевел взгляд на свою кружку с сидром — пятую за вечер, затем вновь уставился на Питера. — И что сказала по этому поводу Джейн?
Она еще не знает.
Тебе не кажется, что хорошо бы спросить ее для начала? — поинтересовался Габриэль.
С какой стати? Я женюсь не на ней.
Прости, не понял, — кивнул Габриэль. — Я и не знал, что ты успел обзавестись пассией на стороне. И кто же эта счастливица?
Пока не знаю. Может, одна из сестер Твикхем.
Габриэль расхохотался.
Даже не буду вмешиваться — твоя мать и так не позволит тебе совершить подобную глупость.
Я ее не боюсь, — заявил Питер с достоинством человека, выпившего слишком много сидра.
Напрасно, — заметил Габриэль. — Элис всегда приводила меня в трепет.
А вот Джейни ее не боится.
Ты это к чему? Если не ошибаюсь, ты не собираешься жениться на Джейн.
Я не могу оскорбить ее подобным предложением.
Габриэль вновь расхохотался.
О том, что такое настоящее оскорбление, ты узнаешь, как только расскажешь ей о своих планах. Думаю, ты недооцениваешь мою сестру. Более того, я в этом уверен.
Это не твое дело, — промолвил Питер.
Счастье сестры? Разумеется, это мое дело. Ты же не думаешь, что я буду стоять в стороне и смотреть, как ты все портишь.
И что, интересно, ты намерен предпринять? — воинственно спросил Питер.
То, что сделал бы на моем месте любой здравомыслящий человек, — пожалуюсь на тебя твоей матери.
На мгновение Питер заколебался. Неужели они и вправду подерутся — впервые за столько лет? — мелькнуло в голове у Габриэля. Сегодня у него будет несомненное преимущество, поскольку Питер выпил куда больше, чем он сам.
В этот момент Питер опустил голову на стол и громко захрапел. Габриэль выждал еще пару секунд, затем поднялся. Ему страшно не хотелось покидать эту уютную кухню, однако он и так задержался здесь допоздна. Время близилось к полуночи. Его сестра и Лиззи давно спят, и он сможет беспрепятственно вернуться к себе в кабинет, завершив этот вечер стаканчиком бренди и благочестивой молитвой с просьбой избавить его на следующее утро от докучливой гостьи.
Он без восторга относился к необходимости спать под одной крышей с Элизабет. Вдобавок у него было дурное предчувствие, что Лиззи выбрала в качестве спальни старую детскую — комнату, расположенную слишком близко к его собственной. Беда в том, что он уже видел ее однажды в одной ночной рубашке. Это тонкое одеяние не скрывало, а лишь делало еще более соблазнительными самые соблазнительные части ее тела. А тело у нее и правда было весьма привлекательным. Высокая грудь — пусть и не такая большая, как ему нравилось, но все же весьма заметная. Изящная талия, округлые бедра и длинные, не знающие устали ноги. Нынешним утром, когда небо уже начало светлеть, он долго любовался ее стремительной походкой, а потом часами вспоминал этот манящий образ.
Дождь успел немного утихнуть, когда Габриэль покинул ферму и зашагал к своему дому. Раньше эта ферма была частью поместья Роузклифф. Благодаря арендаторам она сохранилась в лучшем состоянии, чем особняк. Вернувшись в Хернвуд, Габриэль отдал ферму Питеру. Тот был рачительным хозяином, и, без сомнения, ферма будет процветать под его руководством. А позже он сможет передать ее своим детям. В такой дом не стыдно будет привести жену даже из знатного рода, хоть Питер и слышать не желал о такой возможности.
Впрочем, Габриэль отдал Питеру ферму безо всяких условий. Это было не более чем скромным вознаграждением за годы преданной дружбы. И он не станет настаивать на том, чтобы Питер женился на его сестре, хотя тот был отчаянно влюблен в нее.
Габриэлю следовало бы знать, что жизнь всегда подбрасывает какие-нибудь каверзы. Все, чего ему хотелось сейчас, — стаканчик бренди, полчаса за чтением хорошей книги и спокойный ночной сон. Но, войдя в библиотеку, он увидел Лиззи, мирно спящую в его большом кожаном кресле.
Он хотел было сразу развернуться и уйти, но что-то остановило его. Темная злая часть его души восстала в нем, готовая искушать и соблазнять. Лиззи была наивной дурочкой, если считала, что Габриэль ей не опасен.
Он медленно и бесшумно подошел к креслу. Лицо у Лиззи слегка порозовело ото сна, грудь мерно вздымалась и опадала с каждым вздохом.
Наклонившись, он положил руки на подлокотники кресла, загнав ее тем самым в ловушку. Ему ничего не стоило сделать так, чтобы она сбежала к себе в Дорсет. Достаточно было положить одну руку ей на грудь, другую — сунуть под юбку. Лиззи бы проснулась, отвесила ему пощечину и поспешила бы вернуться под отчий кров.
Но по какой-то причине Габриэль не желал так поступать. Лиззи выглядела такой доверчивой и умиротворенной, что ему не хотелось разрушать ее доверие — даже если это был наилучший способ защитить ее от себя и от грозящей опасности. Он сказал себе, что эта мирная картина весьма обманчива. Стоит Лиззи открыть глаза и напуститься на него с претензиями, как все его сомнения улетучатся прочь.
И все же несколько долгих мучительных секунд он просто наблюдал за ней, в тоске по несбыточному.
Странно, но люди обычно чувствуют, когда за ними наблюдают, — даже во сне. Лиззи медленно открыла глаза и взглянула на него без всякого удивления, как если бы ожидала увидеть.
Что... — начала она, но Габриэль не дал ей закончить. Он резко прижал ее к себе и закрыл рот поцелуем.
В нем не было ни капли соблазняющей нежности, и Лиззи тут же попыталась вырваться, но сделать это было не так-то просто. Продолжая сжимать ее в объятиях, он целовал ее неспешно и настойчиво, с оскорбительной расчетливостью. Благо, что она не попыталась укусить его, иначе Габриэль, опьяненный ее запахом и вкусом, мог потерять остатки самообладания.