– И что? Вас это удивляет? Когда вы в последний раз слышали о гибели гильдийца, будь то несчастный случай или нет?
– Гильдийцы тоже люди – из плоти и крови, несмотря на их крутые скафандры, – Касуми пожала плечами. – А люди рано или поздно предстают перед Судьей девяти кругов ада – ему все равно, гильдиец ты, нищий или сёгун.
– С этим трудно не согласиться, – фыркнул Ямагата.
Касуми приложила руку ко лбу, затем к губам и пробормотала себе под нос:
– Великий Энма-о, суди нас справедливо.
В клубящемся облаке выхлопа чи с неба спустился лотосмен, приземлившись в сорока футах от тротуара. Крестьяне поспешили расступиться, сбивая друг друга с ног. Гильдиец, не оглядываясь, затопал по дощатому настилу и булыжникам.
– Ваше снаряжение уже на борту? – спросил Ямагата.
– Хай, – Касуми кивнула, провела рукой по лбу. – Остальные прибудут с минуты на минуту.
– Хорошо. Я хочу отчалить, пока не утих ветер. Попутный ветер.
– Министр Хидео приказал подождать его прибытия.
– Чтоб его разорвало… я не знал, что он собирается сюда, – капитан вздохнул. – Мало того, что мой неболёт отправляют на север, чтобы преследовать видение из пьяного угара. Так я еще должен сидеть, сложа руки в ожидании, когда появится какой-нибудь чиновник и поцелует меня в задницу на прощание. Мой представитель в Гильдии – сукин сын, который тратит мое время на этот бред.
– Ну, видимо, Гильдия считает, что это важно, иначе они не отправили бы своего лучшего капитана на выполнение этого задания, да?
Ямагата насупился.
– Лотосмены могут гробить лучший корабль флота, чтобы потешить гордость сёгуна, но даже поцелуй в задницу не заставит меня поменять мнение, госпожа Охотница.
– Если это так глупо, зачем же гробить лучший корабль флота?
– Вы отлично понимаете, зачем, – Ямагата плюнул на деревянный настил. – Политика. Сёгун контролирует армию, но только Гильдия знает секрет производства чи. Они вынуждены удовлетворять прихоти друг друга, иначе весь этот сортир взлетит на воздух. Я всего лишь простой человек, которому платят за перевозку товара. Если я хочу сохранить свой подряд, я иду туда, куда мне, черт побери, говорят.
– О, да, я знаю, как работает политика при дворе, Ямагата-сан, – улыбнулась Касуми. – Я охотилась с Черным лисом при двух предыдущих сёгунах – у меня было время изучить брачные привычки гадюк.
– Зачем тогда вы допрашиваете об этом скромного облакохода? Что, черт возьми, могу знать я, чего не знаете вы?
– Ну, между строк, я спрашивала, кого вы так разозлили, чтобы вас отправили выполнять это поручение? – Касуми убрала с глаз растрепавшиеся волосы. – Видимо, кого-то важного.
Капитан взглянул на нее искоса, и его губы неохотно растянулись в улыбке.
– Я не болтаю о своих любовных связях, Касуми-сан.
– А, вот в чем дело, – улыбнулась она в ответ. – Тогда она – жена важного человека.
– На самом деле, дочь. Но все и всегда заканчивается одинаково. Пустой трюм, никому не нужный рейс и я сам, ругающий ублюдка, который в этом виноват.
– Надеюсь, она того стоила.
Ямагата закрыл глаза, и по его телу пробежала дрожь восхищения.
– Да, такая красотка…
Касуми засмеялась.
– Просто держитесь подальше от всех дочерей, которых вы можете встретить в этой поездке, Ямагата-сан. Главный Охотник Масару не так снисходителен, как нео-тёнины с толстыми кошельками и связями в Гильдии.
– Не переживайте. Я скорее вставлю свою женилку в пасть голодному морскому дракону, чем разозлю Черного Лиса Шимы, госпожа.
Ямагата ухмыльнулся и слегка поклонился, прикрыв кулак ладонью. Касуми поклонилась в ответ, и он начал подниматься по высокому шпилю. Качнувшись, он ступил на разъеденные перекладины, положил руки на ржавое железо и двинулся вверх, к своему кораблю. Капитан «Сына грома» показался Касуми порядочным человеком, и она с облегчением вздохнула. Кланы Дракона и Лиса постоянно вступали в приграничные стычки и никакой приязни друг к другу не испытывали. Хотя не все представители Рю или Кицунэ хранили злобу в сердце, она все же беспокоилась, что Ямагате может не понравиться присутствие на борту Черного Лиса или его дочери.
Касуми перевела взгляд на толпу, опираясь на свой шестифутовый посох бо из железного дерева, покрытый вороненой сталью. Вокруг нее бурлила толпа: спускались с кораблей на землю облакоходы, суетились сараримены, толкая плечами лотосменов в атмоскафандрах, молодые парни раздавали липкие, только что напечатанные листовки с новостями и рассказывали сказки о злодеяниях варваров в колониях Шимы за границей. Она даже заметила нескольких торговцев-гайдзинов, выделявшихся среди толпы светлыми, коротко стрижеными головами и бледной кожей, покрытой грязью от смога. На них были странного покроя одежды из крашеной шерсти с драпировкой на плечах и меха животных, несмотря на ужасающую жару. Они стояли рядом с деревянными ящиками и сваленными в кучи тюками натуральной кожи, споря о цене за дюжину рулонов дубленых воловьих шкур с группой кишащих роем нео-тёнинов.