Но стоило только взглянуть на неё, и время остановилось, весь мир остановился, только кровь стучала кузнечным молотом в висках, да бой моего сердца, казалось слышали все в этом зале.
Смешно, но в королевском дворце оборотней, она была единственной королевой. Все остальные, и правители, и высокородные послы терялись рядом с ней.
Фрея Лангран, Марина, Искорка, госпожа.
Весь этот напыщенный дворцовый сброд перешептывался, обсуждая её жестокость, вспоминая ужасы, приписываемые её семье, ища свидетельства её кровожадности. А я видел, сколько ужаса было в ее глазах, когда послы нагаата демонстрировали доказательства того, что все её обидчики понесли суровое наказание. Видел, как на секунду опустились ресницы, закрывая полные боли темные озёра глаз.
Держись, Искорка! Только держись. Не дай этим падальщикам даже намека на свое чистое и доброе сердце. Спрячься за репутацию рода, так часто и так тщательно подтверждаемую твоими предками.
Только взгляни на меня, только дай понять, что позволишь, и я загорожу тебя от всех этих грязных, липких взглядов, что ищут в тебе отражение собственных чудовищ! Но корона не просто так украшает ее голову. Малышка держит удар. И медведь, что сидит у ее ног с гордостью короля, смотрит на нее снизу вверх, с хорошо заметным для меня чувством благоговения, ведь сам я испытываю ровно тоже самое.
Кивок вербера, указывающий мне на свободное место у ее ног, был все равно, как приглашение для вора в королевскую сокровищницу. Тот, кто и не надеялся даже на взгляд, по праву оказался рядом со своей мечтой. Пусть даже по правилам этого убогого королевства.
Моя королева, моя госпожа! Нежная и ранимая на троне, жесткая, словно редкая сталь родовых клинков, если дело касается защиты семьи. Я видел ее за эти дни разной. Беспечной, открытой и доверчивой в окружении близких. Жестокой, расчётливой и надменной на королевском совете.
Я видел, как она изворачивалась, не замечала намеков, ускользала от любых обещаний сотрудничества и от любых намеков на договор. А привлечь такую силу, как наследница грозового перевала, хотели бы очень многие. Да, что там темнить! Любой правитель был бы горд, объявить себя союзником легендарного Рода!
Жуткого до дрожи, опасного, но ни разу за века, не ударившего в спину. С какой гордостью рассказывал барс о союзе между своим далёким предком и Эриком Ланграном. А Марина лишь внимательно слушала и не подавала и виду, что заметила намек на возобновление союза.
Зато выводы из этих рассказов сделала потрясающие, сведя вместе, казалось бы, совершенно разрозненные события, разложила по полочкам, словно это было настолько очевидно, что и слепой заметил бы.
И я видел ее совсем другой, готовой пожертвовать всем ради спасения своих "девочек". Не считающейся с ценой за их счастье и жизни. Готовой загородить их собой от любой угрозы. Ради семьи, она забывала даже о собственной боли, находила силы в ослабленном теле. В фурии, влетевшей в комнату, где находилась бродяжка, заманившая Мию в ловушку, никто бы и не заподозрил слабую и беззащитную девушку, что только при помощи вербера и за счёт силы воли, смогла подняться с кровати ещё утром.
Хотел бы я значить так много хоть для кого-нибудь? Заветная мечта каждого наагёнка! Совершить подвиг, что-то невообразимое, в одиночку остановить полчища врагов, но почувствовать себя нужным, услышать, что ты важен и тебя будет не хватать. Увидеть гордость во взгляде, обращённом на тебя.
Ту самую гордость, которой засияли глаза моей Искорки, стоило в зале совета появиться Наарису Грозовому. Со времени совета в период ранних гроз, прошло совсем немного времени, но парня было не узнать. Раздался в плечах, вытянулся, все ещё по-детски стройный, но уже заметно окреп. Расправил спину, гордо держит голову, будущий глава и правитель. Воин и маг. Единственный наг, державший на ладонях молнию и принявший ее благословение. Гордо носящий имя и знак грозы на чешуе.
Но главное, это взгляд. Взгляд, полный уверенности и веры в ту, что, в жесте поддержки и единства, опустила на мальчишеское плечо изящную руку с родовым перстнем.
Мечтал ли я о таком? Зачем травить душу несбыточным? Мне ещё повезло. Мать нас любила и, по-своему, дорожила сыновьями. Никого из нас не ждала участь бордельной игрушки. Нет, нас отдали бы в мужья, в богатые и влиятельные кланы. Так что, мне ли жаловаться.
Но почему-то, что-то царапает по сердцу, при мысли, что меня никогда и никто не поддерживал вот так. Не верил в меня. Не кинулся бы вытаскивать из-за грани, рискуя собой. Просто потому, что семья. Только семьёй для моей госпожи были они — Элина, Миалия, Каяна и Наарис.