Ответ на послание пришел где-то через час. В виде лошади, привезшей труп отправленного орденца. Рис и Наарлейд переглянулись, и после того, как сами проверили, что ни одного нага не осталось на поле, слаженно пустили огненные волны, сжигая все в пепел.
— "Отправь их по следу памяти! Чтоб неповадно было про последний долг соратникам забывать"! — Алиена восприняла ответ орденцев, как подлость.
А я давно заметила, что определенные принципы были у мамы, то, что называется, сильнее смерти. Опираясь на её знания и помощь, я выплетала новый для меня конструкт заклинания. Поднявшийся по периметру ветер, подхватывал пепел и нёс в ту сторону, откуда пришли нападавшие.
— И что это будет? — Поинтересовался Кайл Огненный.
— Жгущий пепел. Обжигающий, забивающий горло, воспламеняющий и очень долго кружащий в воздухе, как память. — Устало ответила я.
— Изощрённо и жестоко, но справедливо. — Оценил мамину идею маг.
Наше внимание привлекла небольшая, но все увеличивающаяся компания нагов, окружившая Риса и Ярла. Я, было, дёрнулась к ним, но меня удержал Дар.
— Не переживай, все хорошо. — Пророкотали над головой.
— Что значит хорошо? Толпа мужиков после боя окружает двух подростков, — возмутилась я.
— Не подростков, а наследника нагаата и главу клана, отражавших атаку на равных с опытными воинами. Ярл первым поднял тревогу, а Рис сдерживал нападавших огнём, лишая орденцев преимущества внезапности нападения. Погибших и раненных было бы в разы больше. А так и воины подтянулись быстро, и оборону организовали. Но мальчишки не вышли из битвы, а приняли командование флангом, ещё и нас, обеспечивая магической поддержкой, пока не подоспели Леройды. — Подробно разъяснял мне вербер, прижимая при этом к себе. — Те, кого ты видишь, сражались с парнями бок о бок. Скорее всего, благодарят или высказывают признательность. Ведь оба только что подтвердили, что носят свои титулы не по стечению обстоятельств, а заслуженно.
Дар оказался прав. Наги, видевшие бой от начала и до конца, были впечатлены. Настолько, что Наарису поступили больше трёх десятков просьб о принятии в клан, под его власть и руку.
Только к вечеру лагерь успокоился и вошёл в привычную колею. Я много разговаривала с воинами, почти три часа провела с Рафом, показавшим мне найденные им пещеры с водяными ключами. И только в сумерках заметила небольшой костер в стороне от основного лагеря. Жестом, попросив двинувшихся за мной мужей, оставить меня одну, направилась к хозяину костра. Им был тот самый наг, скрывающий свое лицо. За весь день я видела его только мельком, издали. Он словно избегал меня.
— Не возражаете, если я присяду к вашему костру? — Ответом мне послужил жест располагаться и свёрнутый в несколько раз плащ, предложенный, как сидение.
— Я в лагере уже второй день, но ещё не успела вас поблагодарить. Это же вы привели нагов сюда? — Кивнул, продолжая молчать, не отрывая взгляда от огня.
Мужчина явно был не настроен со мной общаться, поэтому решила больше не навязываться.
— Извините, что нарушила ваш отдых, своим появлением. Просто хотела сказать спасибо. Я понимаю, что я вам по каким-то причинам неприятна и общаться вы не хотите, что ж… Больше не буду надоедать. — Встала и развернувшись отправилась обратно к мужьям.
Точнее попыталась. Стремительным змеиным броском, наг оказался передо мной, мотая головой в отрицающем жесте. Что это с ним? Не могу понять. Сердце забилось как сумасшедшее. Память заворочалась, ловя знакомые черты… Наг опустился передо мной в позе покорности, рубашка мужчины, выбившаяся из под ремня, задралась, открывая исполосованную шрамами спину. Очень хорошо знакомыми шрамами…
— Тень? — Я начала разматывать шарф, скрывающий его лицо, руки дрожали, поэтому движения получались рваными. — Зубейр! Но почему ты молчишь? Обет молчания? Не хочешь говорить?
— Он не может, Искорка! — тихий голос Гара за спиной. — В наказание за то, что утаил знания о планах Нарги, по приказу совета ему вырвали язык.
— Что? — взгляд метался от одного нага к другому, перед глазами потемнело и последнее, что я почувствовала, сильную боль от удара головой.
Глава 81
Этот день для Маркуса Лидона был чернее ночи. Таким же безрадостным, лишенным света. И надежды.
Дурное предчувствие мучило его ещё с начала похода, а последнее время просто выло диким волком в полнолуние, зазывая беду, стучало предупреждающим набатом в сердце. И вот оно…
С первого своего дня, который он помнит, с того самого момента, когда открыл глаза в орденской повозке, не зная кто он, и откуда, и как оказался здесь, рядом с ним был Дрейк. Тот, кто протянул к пересохшим губам неглубокую чашку с водой, кто менял повязку, закрывавшую рану на пол-лица. Как им потом объяснили, уже в цитадели ордена, воины света в своих походах не только защищали людей, но и если находили вот таких, как он, никому не нужных сирот, то забирали с собой.