— За что ты их истребляешь, Открывшая врата? — Голос был полон участия, а не любопытства.
— Они виновны в гибели очень многих. Детей, женщин… Моей мамы. — Даже произносить это было больно, а не то, что смириться.
— Дочерний долг нам понятен. — Склонили головы мои собеседницы.
Я ответила им тем же. Кто они и как они теперь будут жить, решится позже. А сейчас я срываюсь и бегу туда, где сейчас самое пекло.
Озверела? Возможно. Сошла с ума? Наверное. Проснулась семейная кровожадность? А зачем вы её будили?
Не прошло и часа, как с воинством ордена было покончено. Из той лавины, что хлынула в предгорья нагаата, выжили только те, кого отобрали пришельцы, которых я про себя начала называть "дроу". Судьба тех, кого пауки обмотали черными нитями, была ужасна. Но я посчитала, что заслужили. За все свои дела заслужили.
Моя месть ордену свершилась, но не принесла мне ни облегчения, ни удовольствия, ни радости. Только чувство тупой опустошенности.
В небе все тише громыхали раскаты грома, уже почти не сверкали молнии, словно сама стихия собрала богатую жатву и, насытившись, удалялась. Я устало подняла глаза и замерла, боясь спугнуть даже слишком громким дыханием то видение, которое было передо мной.
Словно в далёком детстве, я разглядывала шар пульсирующего пламени. И от этого узнавания в душе поднималась волна тепла. И надежды.
— Ритуал "Привязка душ", — прозвучало в моей голове.
И как оказалось, не только в моей.
— Нет. — Рыкнул Хранитель. — Этот ритуал изобретён Лангранами, и Лангранами же запрещён. Слишком опасен, слишком мал шанс и высока цена…
— Кельт… Она моя мама…
— Не получится. Ты — якорь. Но в каждую вершину пентаграммы должен встать связанный с тобой член рода. В случае неудачи погибнете все.
— А если разделить… — влез Кайл. — Допустим, что мы станем якорями для притянутой обратно души Алиены? Свяжем ритуалы, заключив пентаграмму в пирамиду брачного обряда… Тогда…
— Тогда, в случае неудачи, сдохнете все. — Разъярился Хранитель.
Дар и Гар, оказавшиеся рядом, обняли, пряча между собой.
— Решай, а мы с тобой.
— И мы — неуклюже из-за ран и наложенных повязок, подползали Раф и Сид. — Еле вырвались от Элины, но портал откинул нас, чуть ли не к лагерю.
— Вершин пять, а мужей, слава богам, только четверо. Марина, твоя мама не позволила бы тебе так рисковать, поверь мне! — Кельт опустил голову. — Но и хорошо, что ты не сможешь провести этот самоубийственный обряд.
Чей- то хвост обвил мои щиколотки. Я развернулась в объятьях мужей и встретилась взглядом с улыбающимся Зубейром, молча ударившего себя кулаком в грудь.
— Пятый…
Прости меня, мама, но кажется, я выдам тебя замуж!
Глава 83
Я всегда наивно полагала, что самое главное на войне, это закончить сражение. Но суровая реальность грубо разрушила мои глупые представления. До этого, подобные моменты меня обходили стороной. Сейчас же…
Мало победить врага. Каждый бой, это открытая, рваная рана, которую нужно лечить. Первым делом, было необходимо развернуть лекарские шатры. Как я поняла, примерно, то же самое, что наши полевые госпитали. Собрать раненных, натаскать воды в количестве… Ну, вот представьте, что вам надо отмыть пяти — семиметрового змея. А если сотню таких змеев? И не по одному разу?
Дрова для костров. Обеспечить питанием выживших. Собрать все оружие с места битвы.
И самое страшное. Оказать последние почести павшим. И если с орденцами разобрались, пока я носилась, как попрыгушка — стрекозёл, между главной лекарской палаткой, опустошая свой хран, щедро делясь запасами трав, зелий и подпитывающими амулетами и жилым лагерем, опасаясь, что у меня будет новая вспышка ярости. То вот тех, кто погиб, будучи верен союзному долгу, я считала обязанной себя проводить с почестями.
Пока похоронные команды, под начавшимся моросящим дождём собирали тела, я стояла у входа в ту самую долину.
— Что тебя гложет? — Рядом раздался усталый голос Хранителя, что несколько часов пытался достучаться до моего разума и убедить, что стоит отказаться от безумной затеи вернуть маму.
— Мысли. Через сколько столетий все забудут, что здесь произошло и почему? Забудут, как все вместе защищали свой дом от лютого врага. — Сколько таких примеров было в истории моего мира.
— И что ты хочешь?
— Хочу наполнить это место памятью, чтобы каждый, кто сюда приходил, вспоминал о сегодняшнем дне. — Неясные образы в голове обретали все более четкие черты. — Я хочу, чтобы здесь был мемориал.