— Все что могли мы сделали, теперь пусть спит. — Элина устало потерла лицо. — Покой и зелья, вся наша надежда. Где-то часов через пять будет переломный момент. Вытянем, будет жить. Не справимся, считай, что эти твари её убили.
Элина редко когда была такой злой, всегда мягкая и сочувствующая девушка, сейчас готова была приговорить каждого, кто был виновен в таком состоянии ее пациентки.
Но пока мы занимались девушкой, сонное зелье с дурманящими травами, которым напоили нага, чтобы обезболить, уже почти перестало действовать. Хоть он и пострадал сильнее девушки, но у него была регенерация, о которой людям приходилось только мечтать. Да и не ожидали мы, что эффект от зелья так быстро закончится.
— Новую порцию давать нельзя, не чаще раза в оборот — взволнованный взгляд Элины метался от меня на нага и обратно. — Придется просить мужчин, чтобы держали. Справятся ли?
Но вот зря, что ли меня Алиена учила воздействовать нажатием на определенные точки? Кажется, пришло время переводить теорию в практику.
— Давай я попробую отправить его в глубокий сон. А если не получится, тогда уж будем просить держать. Но думаю, так он себе лишь больше навредит.
Я с уверенностью, которой и близко не ощущала, подошла к уже начинавшему шевелится и стонать нагу. Присела рядом с ним на колени и не удержалась, погладила по голове.
— Тише, нужно обработать раны и наложить повязки, что бы все скорее зажило. — Наг приподнял голову и, словно он плохо видел, повернул ее на звук моего голоса, и с болезненным стоном опустил голову мне на колени.
Ещё несколько раз, проведя ладонью по его волосам, давая понять, что не обижу, как делала бы с бездомным животным, я аккуратно, старясь не потревожить жуткие раны, нащупала слегка выпирающий третий позвонок и резко нажала, надавливая под него. Наг сразу обмяк, значит у меня получилось. И у нас есть несколько часов его беспамятства, чтобы помочь.
Я с облегчением выдохнула и посмотрела на Элину. Но увидела ошарашенные взгляды оборотней.
— Деревенька. Глухая. Угум. Я б в ту деревеньку, без роты гвардейцев не ездил. И вообще б не ездил. — Ард опять пытался меня поймать, но развернуться ему не дала Элина, отправив снова за водой. Теперь уже для нага.
Мы провозились, почти до темноты. Элина уже явно вымоталась, а ведь самый сложный период для пациентов ещё впереди.
— Все что могла, я сделала. Жаль, конечно, что чешую нагу мы не спасём.
— Почему? Я думала, что все заживёт…
— Да какой там. До кости вон прорывали. Да ещё и прижигали. Если сейчас его перемолотым каменным корнем с жиром намазать, тогда да, даже лучше станет. Крепче. Но где ж мы его здесь найдем? Жалко его, для нагов чешуя это и броня, и предмет гордости.
Элина расстроилась, а я уже лезла в хран. Второй раз за день, и опять на глазах оборотней, но выбор был или помочь нагу, или сохранить в тайне запасы, которыми меня обеспечила Алиена.
Это оборотни ещё в шоке от происходящего, да и загружены по самые уши. А то б ещё и про камни вспомнили. Опять бы Ард завел любимую песню, про "в какой же деревне…".
Увидев вытащенный мною горшок, и сняв с него промасленную бумагу с руной сохранности, Элина счастливо взвизгнула и потащила меня долечивать змея. Мы, в четыре руки, не пропустили ни одной раны, а весь хвост ещё и пропитанным в жиру полотном обернули.
Довольные от проделанной работы мы, наконец — то, уселись ужинать. Каша с мясом и дикими травами, хоть уже и была подстывшей, но показалась безумно вкусной.
Только не успела я доесть, как к нам пожаловали гости. Вот черт их принес! К нашему лагерю, разбитому за окраиной поселения неспешным шагом подошли несколько мужчин, судя по одеяниям, все служители Ссаарды, богини нагов.
После обмена приветствиями с оборотнями, с нами, жалкими человечками, естественно никто здороваться не собирался, эти жрецы спросили разрешения у оборотней поговорить со мной. Я сначала хотела фыркнуть и уйти в фургон.
Подобное отношение сильно задевало мое самолюбие. И я знала, что Алиена меня поддержит. И того, что она навертела на мой солнечный браслет, мне хватит, чтобы очень сильно удивить местных вершителей судеб.
Но все же я решила немного схитрить. Считают ничуть не отличающейся от неразумного животного? Да бога ради, ко мне меньше вопросов. Тем более, что в присутствии Дардена, чей браслет красноречиво обхватывал запястье, разговаривали со мной почти вежливо.
— Человечка, кто научил тебя тем словам, что ты произнесла на площади?
Видала я ту площадь, мощеный пустырь посреди деревни.