Поэтому мы и решили, что нужно основания кровати делать из него же. Толстые, ровные ветви местного ивняка мы укладывали внахлест друг на друга, а концы вмуровывали в боковины, полученной из камня основы.
А потом Каяна нам подсказала, и мы все вместе собирали местную колючку, точнее ее шишечки с семенами, плотные листочки, что прикрывали семена, отлично заменили твердую кокосовую койру, и прекрасно держали форму. А вот второй матрас уже был мягким.
Во время сбора змеевика со всех ближайших склонов, Миа и Каяна нашли заросли перьевки. Цветы этого растения напоминали пучки пуха. Вот мы их и приспособили. Я вспомнила, как бабушка перелицовывала перины, и показала девочкам, что это такое.
Мягкие матрасы, подушки, теплые одеяла в спальни. Пышные накидки, которые можно было привязать к твердой основе и получить низкие диваны, небольшие подушки, чтобы можно было накидать у камина. Нас остановило только то, что ткани закончились. Мы использовали всё, что прислала свекровь Мии. Да ещё и Рис с мамой натащили из дома синих.
Но мягкие перины и подушки оценили все, здесь такого не делали. А наги, и вовсе, спали на жёстких подкладках, свернувшись в кольца.
Для кухни и лаборатории, как вслед за мной начали называть комнату для приготовления зелий, мы наделали кучу каменной посуды. Элина была в восторге, для зельевара это была роскошь, что не каждый может себе позволить. А супы и каши в каменных горшках готовились хоть и дольше, но получались гораздо вкуснее.
Варить размягчающее зелье в прежних объемах мы уже не могли. За нужными травами приходилось уходить все дальше от норы. И хотя наше жилище уже было уютным и красивым, мы все равно звали его норой. Сделав запас необходимых трав, благо Элина умела их сохранять, мы уже и угомонились с ремонтом.
Последним штрихом оказался подарок от Алиены. Она с интересом наблюдала за нашими действиями, и ей очень нравилось, что мы стараемся сами, а не дёргает ее каждый раз, используя вместо безотказной палочки-выручалочки.
Теперь по ее воле, переступить через порог нашего дома без нашего согласия или с плохими мыслями было невозможно. А если бы нас напоили дурманящим зельем и внушили бы что — то, то проходя через входную арку, мы бы ушли из под воздействия, как грязь бы смыли.
Да уж, желание максимально обезопасить жилище — это видимо фамильная черта Лангранов!
Нас никто не беспокоил, нежданных гостей не появлялось, даже Каяну и Риса никто не искал, а потому мы слегка расслабились. Я взяла для себя в привычку каждый вечер уходить в водяные пещеры.
Несколько часов в бурлящей горячей воде, делали из меня очень жизнерадостного и приятно расслабленного человека. С собой я брала несколько мазей и отваров Элины, которые она с воодушевлением готовила специально для нас. Для волос, для кожи, чтобы руки были мягче.
Я не помнила ни одного, даже самого разрекламированного средства моего мира, которое было бы также эффективно. И хотя из-за морока на внешности этого было не заметно, сама себя я ощущала каждый раз, чуть ли не переродившейся. А ещё я обязательно грабила кухню, набирая с собой местного "кофе" с молоком, бутербродов и печений или сладких пирогов, до которых Миа оказалась большой мастерицей. И рассказы Алиены воспринимались как интересная книжка. Так что я получала массу удовольствия.
А ещё мне поднимал настроение белый браслет с медвежьими мордами, очень часто я гладила медведей по мордам и вспоминала вербера. Никаких вестей от него пока не было, но я чувствовала, что ничего плохого с ним не случилось. А ещё в такие моменты от браслета шло тепло. Что на фоне почти выцветшего змеиного браслета просто не могло не радовать.
Вот и сейчас, и закат чудесный, и пахнет в воздухе чем-то неимоверно приятным, и даже один из синих близнецов не напрягает.
Стоп! Что? Этот откуда взялся? Насколько я знала с рассказов Риса, свекровь решила не афишировать мою якобы связь с богиней Гроз. А обесцветившиеся во время "семейного совета" сразу у трёх нагов браслеты списали на то, что я обиделась на развлечения мужей с другими.
Ой, да я вам скажу, развлекайтесь от меня подальше. Вообще не вижу проблемы, что за крики посреди моего спокойствия? А лучше киньте в меня камень и побольше, я, конечно, увернусь и в душе порадуюсь, но вслух заявлю, что это нападение и до конца разорву доставучую клятву.