Но, тем не менее, эту троицу посадили на "голодный паек", да ещё заставили отмываться с каким-то жгучим средством. Как сказала свекровь, ну, мол, не зря же я сказала про то, что они грязные, может, я запах чувствую. И вот теперь один из этих отмытых стоит тут передо мной, посреди моей дороги. Стоим, молчим, я ожидаю гадости, он внимательно меня рассматривает.
— Понятно, все ещё злишься! — наг растерянным жестом взъерошил свои волосы. — Да кто ж знал, что ты-то так это воспримешь?
Минуточку, он сейчас о чем вообще? Больше недели о нас никто не вспоминал, а тут пустые претензии не пойми о чем!
— Ты что здесь делаешь? — спросила, желая узнать, какая ещё гадость случилась, а я и не в курсе.
— Нууу… Охотился. — Наг развел руками.
— На меня? — сказать, что я удивилась, ничего не сказать. — Зачем?
— На гардов охотился, их много в долинах. Вот, тебе нес, то есть вам, ну то есть тебе, но ты же ни одна живёшь. — Бедный наг совсем запутался. — А то я спросил на кухне и мне сказали, что еды вы не получаете и сами не берете, подумал, как вы столько времени живёте.
— Ааа! То есть это ты вспомнил о том, что вы вроде как должны мне пропитание обеспечивать? Впервые за почти полторы недели? Похвально.
— Ну да, плохо получилось. Неправильно. Не проследили, но у нас же жён никогда не было, как о вас заботиться мы не знаем.
— Да боги упасите меня от вашей заботы. Всю дорогу на каждом помосте за проявлениями этой "заботы" наблюдала. И что же ты тогда с пустыми руками? Или охота была неудачной? Что, Акелла, промахнулся?
— Я не Акелла, я Рафиль. Раф.
— Ну, спустя почти четыре месяца брака, узнать имя одного из мужей очень своевременно.
— Так это ты долго шла, а добыча вон на камнях, надо до вашего жилища донести. И разделать помочь.
Я с опаской, немного отставая, стараясь не подходить близко к хвосту, пошла вслед за нагом. Действительно, я вскоре заметила тушу, по виду напоминающую земного поросёнка. Пряно-сладкий запах в воздухе усиливался, иногда чуть горча запахом мороза. А буквально, через пару шагов я замерла не в силах оторваться от представшего зрелища.
За выступом горы, заглянуть за который мне просто никогда не приходило в голову, пряталось целое море цветов, напоминающих наши петунии. Они устилали все сплошным ковром, иногда нарушаемого кустиками жасмина. Голубого жасмина. Удержать восхищение на моем месте не смог бы никто.
— Какая красота!
— Где? — наг недоуменно осмотрелся по сторонам. — Ты про следовки что ли?
Я присела рядом с ближайшими цветами и понюхала. Голова закружилась от сильного аромата.
— Ты чего улыбаешься?
— Красиво же. И пахнет чудесно.
— Так это из-за травы? Правда? Чего в ней хорошего — то?
— Это не трава, это цветы. Их вообще-то принято собирать в букеты для украшения или дарить.
— Зачем? — Раф смотрел очень удивлённо.
— По разным причинам. Поздравляют с чем — то, просто хотят приятное сделать или прощения просят.
— И тебе будет приятно получить пучок травы? Так я сейчас нарву, не донесешь.
— Не надо. Ты же их погубишь. Постоят пару дней и завянут, а так, в земле, еще сколько цвести будут. Буду приходить сюда любоваться, благо от моего жилища не далеко.
— Ну, от твоего-то да, а от центрального дома прогуляться придется солидно.
— Так и незачем никому из центрального дома сюда ходить. Точнее ползать.
— Как это некому? А я, Сид и Гар?
— А зачем вы мне здесь? Как то до сего дня вполне себе так неплохо обходилась.
— Странная ты! На ерунду обижаешься. От следовок в восторге, траву за подарки считаешь, — наг опустился рядом со мной и внимательно разглядывал мое лицо. — Да, странная.
— Я странная? Сначала отселяют, чтоб не скоро добраться, потом заявляют, что будут приходить. Смысл тогда отдельного жилья? Я думала, поселили и забыли.
— Так всегда человечек отдельно селят! Так предки завещали. Ни к чему их в доме держать.
— Дааа? И почему же предки так вам завещали. — Мои руки сами собой сложились на груди.
— Мы наги, у нас чешуя. А она сохнет. И поэтому мы очень любим влажность. Спим возле каменных чаш. Чтобы из воды, сразу на кровать и грязь на хвост снова не цеплять. А человечкам плохо, они мерзнут, дрожать начинают, болеют. Да и не нравилась им сырость. Вот предки и придумали, отдельное жилье ставить, зачастую и строили по человеческому образцу.
— Так предки завещали так делать, потому что ни к чему человечек в доме держать или все же, потому что человечкам плохо, они болеют и вообще, сырость не нравится? А еще, чтобы угодить никчемным человечкам, ваши великие предки даже жилища для них строили такие, что бы девушкам привычно было. Ничего странным не кажется?