Широкий двор опоясывали невзрачные, некогда выкрашенные в яркие цвета, но ныне побледневшие и осыпающиеся постройки. Из главного здания на встречу вышли люди. Всадники начали спешиваться, и я торопливо соскользнула с лошади. Вышло неловко, мужчину, что подошел помочь, я увидела уже посте того, как оказалась на земле.
Воины выстроились вдоль дорожки, ведущей к террасе, и синхронно приклонили колени. Господа с шестиугольниками на груди направились к террасе, заговорив со встречающими, а я мысленно заметалась, не зная куда себя деть. Слуги потянули лошадей в стойло, и я было хотела уйти с ними, когда все тот же воин, осторожно коснулся моего локтя. С поклоном он указал в сторону господ. Те обернувшись явно ждали от меня чего-то.
Во рту пересохло. Я предпочла бы уйти с лошадьми, с ними языковой барьер не страшен. Но пришлось на ватных ногах тащиться к лестнице и не придумав ни чего умнее присесть в реверансе. Уже в процессе я оценила всю нелепость своего решения. Наряд не был предназначен для подобных действ и некрасиво разошелся внизу, приоткрывая грязные босые ступни. Покраснев и смутившись, я замерла, сгорая от стыда.
Послышались смешки и перебросившись парой фраз мужчины удалились, закончив мои мучения. Рядом тут же оказалась стайка бойких девиц, в одинаковых нарядах, прическами и выражениями лиц. Должно быть служанка. Голоса их тихие, нежные, касания невесомые, а шаги не слышные. Противиться им совершенно не хотелось, и я позволила увести себя куда им вздумается. Они могли бы и рассвирепевшего медведя уговорить броситься в волчью яму.
Обойдя террасу, они вошли в дом со стороны сада и через анфиладу комнат попали в гостевые покои. Во всяком случае мне хотелось верить, что это гостевые покои.
Не успела я осмотреться, как служанки развязали пояс и стянули, неподатливый от соли наряд. В небольшую бадью натаскали воды и игнорируя мое смущение принялись обтирать меня тряпицами.
С волосами дело обстояло сложнее. Длинные, густые, таким богатством стоило гордиться, не будь они спутанным просоленным комом. Терпеливые девушки ком распутали, как могли прополоскали волосы, но не выдержав я засунула голову в бадью, хотя бы на время избавившись от зуда.
Вода избавила меня не только от соли, но и от запекшейся крови, что служанки вычесали, разбирая колтуны. Рана открылась, вызвав небольшое кровотечение и панику. Приложив свернутую тряпицу к голове, я попыталась успокоить служанок, но ободряющей улыбки не вышло. Соль жгла рану, от чего на глаза наворачивались слезы, а моих просьб принести чистой воды, они явно не понимали.
Зато привели доктора, что осмотрел мою голову и зашил рану. Сделал он это без предупреждения. Дернувшись от неожиданной боли, я саданула старика локтем в солнечное сплетение вызвав еще один переполох.
Многим позже в комнату вошла хозяйка дома, в расшитом дорогом наряде, со сложной прической, в которой золотых заколок с подвесками было так много, что её голову должно быть поддерживает специальная жердь, спрятанная под одеждой. Не смотря на многослойный наряд и тяжелую причёску, двигалась она плавно, словно плыла над землей. Тонкое, миловидное лицо выбелено, делая её похожей на фарфоровую куклу. Ощущение усиливали нарисованные брови и маленькие губы отмечены алой точкой.
Окинув меня строгим, недоверчивым взглядом, она открыла рот, повелительным тоном спрашивая что-то у старика и образ нежной, хрупкой куклы рассыпался. Крикливая, резкая, не смотря на богатый наряд, она в миг в моих глазах превратилась в базарную бабку.
Не знаю, о чем они договорились, но бросив в мою сторону взгляд, хозяйка дома сморщила миловидное личико в гримасе отвращения. Подкрашенные губы разомкнулись, выплюнув:
- Иминомедзё. – отвернувшись, она махнула служанкам.
Пока девушки кружа вокруг словно бабочки, одевали меня в чистое и осторожно заплетали волосы, у меня было время подумать над этим «иминомедзё». В деревне рыбаки шептали это слово, пока старик вел к своему дому. Стоило обернуться, как те в миг отводили взгляд, бросаясь чинить сеть и пинать камни.
Одежда непривычная, но отдаленно знакомая. Быть может, самая я такое не носила, но определенно видела. Белоснежная нижняя рубашка, подпоясывалась тонкими шнурками, пришитыми к ткани. Следующий наряд, однотонный голубой халат тонкой ткани и еще один пояс. Завершал комплект расписной синий халат, на подоле и рукавах которого бушевало темное синее море и широкий темный пояс, завязывание которого заняло добрые десять минут.
Ужасно не практично. Похоже самое время познакомить этих людей с благами цивилизации и изобрести пуговицы.