— И вовсе я не худая, — с аппетитом поедая вкуснейшие блинчики с вареньем, я принципиально не обращала внимания на сопящих около двери мужчин. — Я стройная, гибкая и проворная. А потолстеть…мням… мне… умням… в ближайшее время явно…чавк… не грозит, — потянувшись за последним блином, я с неудовольствием наткнулась на руку Коллена, за что тот заслужил убийственный взгляд.
— Ух, я бы эту твою стройность! — Лукьяна звонко шлепнула сына по руке, подвигая ко мне тарелку, за что я смотрела на нее почти влюблено. Через некоторое время, наевшись и жутко довольная, я отвалилась от стола, как обожравшаяся пиявка, сыто поглаживая надувшийся живот. Сбоку кто-то тактично кашлянул. Взглянув на этого смертника таким взглядом, что тот мигом ретировался за спину старосты, я недовольно повернулась к мужчинам.
— Что?
— Эм… — Релис явно не знал, как начать разговор. — Рианоэль, — я невольно поморщилась, услышав полное имя, однако староста за все время нашего знакомства, в отличие от жены, никогда по-другому меня не называл. — Позволь спросить, как ты себя чувствуешь?
— Ужасно, — честно призналась я, с интересом отмечая, каким довольным стало лицо Лукьяны, и расстроенными у мужчин. — Но хоть чем-то помочь смогу. Рассказывай.
Всплеснув руками, громко ругая сумасшедших девчонок и неугомонных мужей, хозяйка дома быстро вышла с кухни, оставив меня наедине с четырьмя мужчинами (Коллен тоже остался).
— У нас проблемы. — Релис со вздохом подсел рядом.
— Это я уже поняла, — подождав, пока все рассядутся, я вновь посмотрела на старосту. — Давай все с начала и по существу.
— Да не знаю я начала, — мужчина облокотился о стол, и так тяжело вздохнул, что я занервничала. Таким обреченным его я никогда еще не видела. — Никто не знает.
— Релис, что происходит? — дотронувшись до руки старосты, я обеспокоенно заглянула ему в глаза.
— У нас умирают дети, — в кухне воцарилась тишина.
— Так Рийка…
— Да, она уже пятая, — Релис стойко выдержал мой взбешенный взгляд. Ненавижу, когда обижают детей! Это подло. Еще дома, при мне никто никогда не смел ударить ребенка, а ведь тогда мне едва исполнилось сорок и я сама считалась подростком. А здесь… Уже пятая…
— А остальные? — я с замиранием сердца принялась ждать ответа. Вновь все замолчали, виновато потупившись. Со злостью утерев выступившие слезы, я, переждав приступ головокружения, поднялась и подошла к распахнутому окну, вдыхая свежий воздух. — Почему раньше не сказали?
— Вчера самым главным была жизнь Рийки, — сложив руки на груди, я, молча, ждала дальнейших объяснений. — Когда ты приехала, я вознес хвалу всем известным мне богам. Уж думал, что малышке не выжить, но ты ее спасла. Предыдущие умирали очень тяжело, поэтому мы и не надеялись… — Релис замолчал. Да и не нужно ему было продолжать, так как все и так уже было ясно. Никто не верил в выздоровление девочки.
Итак, что мы имеем? В деревни умирают дети, никто не знает, что это за болезнь такая, даже я, Чувствующая, не смогла этого понять. И что это значит? А это значит, что дело дрянь. Кто-то напустил мор, опасный только для детей, а значит, если не вмешаться, смерти распространяться дальше, переходя от одной деревни к другой.
— Приезжал ли к вам недавно кто-нибудь незнакомый? — я обернулась, ожидая ответа, примерно догадываясь о том, что услышу.
— А откуда ты…
— Кто это был?
— Заезжал к нам один странник, — Релис устало потер покрасневшие глаза. — С маленькой дочкой. Болела она сильно, совсем плоха была, вот мы их и приютили, не отправлять же на ночь глядя в лес.
— А что дочка? — я недовольно нахмурилась, кажется, версия о моровом поветрии стала давать трещины.
— С ней все совсем странно, — мужчина удивленно на меня посмотрел. — А знаешь, я ведь пока ты не спросила, даже и не вспоминал об этом. Девочка то в первый вечер в сторонке все сидела, бледная, совсем без сил, даже вставать от слабости не могла. К нам как раз племянница с сынишкой в гости зашли. Нор как раз ровесником той девочки приходится, поэтому они все время играли вместе. Девчушка сперва дичилась, в уголке сидела, к нему не подходила, все кошку ласкала, а потом ничего, разговорилась, даже глазки заблестели и румянец появился. А скоро еще детишки пришли, тут уж им совсем весело стало. Только вот реакция ее отца мне не понятна была, в тот вечер я еще подумал, что он не рад, что дочка улыбаться начала. Хотя может она и не его дочь совсем, но тогда все были твердо уверены, что это именно так.
— Расскажи мне о нем побольше, — я все пыталась уловить какую-то мысль, крутящуюся в голове, однако пока безрезультатно.