И они направились вглубь сада. Амариллис не уставала искренне восхищаться и не скупилась на похвалы; через полчаса в корзиночке, заботливо прихваченной Садовником, лежал свернутый фунтиком лист, наполненный поздней августовской клубникой, рядом с ним сизым огнем рдел десяток крупных слив, желтели медовыми мягкими боками груши. Когда же они подошли к грядкам с пряными и лекарственными травами и Амариллис обнаружила свои неплохие познания, почерпнутые из "Великого Флорария", старик Арчеш был заметно обрадован и тут же обещал допустить ее к сбору трав. В оранжерее девушка выдержала не более пяти минут, впрочем, все шаммахитские персики были уже обобраны, а других она не признавала. Наконец они подошли к гроту с целебными родниками; вошли внутрь, сели на каменную скамью. Амариллис была рада прохладе - после оранжерейной духоты, восхищена садом, и вода оказалась такой вкусной... она откинулась на спинку скамьи и разнеженно улыбалась.
-Чему это ты так радуешься? - вопрос был задан холодно и насмешливо.
Амариллис не сразу нашлась с ответом.
-Что молчишь? Придумываешь, что соврать?
-Я плохо вру, неправдоподобно. Чему радуюсь?.. пожалуй, что всему.
-Смотрите-ка... и вправду есть, чему. Выскочила замуж за принца Эригонского, из танцовщиц - прямехонько в знатные дамы, из нищей повозки - в денежный мешок... Ты мужа-то своего до свадьбы хоть разок видела? или все равно было, лишь бы взяли?
-Видела. И не раз. Но вы правы, это было неважно. Потому что меня все равно бы взяли. Зачем спорить с судьбой, когда она желает тебе добра? стерпится - слюбится...
-Это ты о ком?
-О Риго, конечно же. Сама-то я люблю его... безумно. - И Амариллис с вызовом посмотрела на старика. Тот поджал губы и ничего не ответил. Все радужное настроение Амариллис улетучилось, в памяти всплывали все страшные сказки о злющих свекровях и свекрах, а также о вредных стариках; ликующая палитра сада поблекла... как и перспектива делить кров со старейшим из Миравалей.
-Ну, хватит рассиживаться, - Арчеш хлопнул себя по коленям и поднялся со скамьи. - Погуляли и будет. Советую тебе, невестушка, найти себе какое-никакое дело, соизмеримое, конечно, с твоим нынешним положением... при здешней публике голышом не попляшешь. Ты хоть что-нибудь делать-то можешь? кроме как задом вертеть?..
Амариллис словно ледяной водой окатили. "Летел как ангел, упал как черт... - подумала она про себя, - что это с ним?"
-Первая-то жена Риго рукодельница была, - мало что не издеваясь продолжал старик, - домовитая, да и образованная.
Амариллис встала, гордо задрала подбородок и, прищурившись, взглянула на собеседника.
-Я знаю три языка, кроме всеобщего, на каждом умею писать стихи; знаю историю, придворный этикет всех столиц, обучена началам медицины. И никто в Нижнем Свияре не вышивал лучше меня. Если вы позволите, для начала я займусь целебными травами вашего сада... да и лишние пяльцы в доме, я думаю, найдутся. А сейчас, с вашего позволения, я вернусь в дом.
-Ступай, - Арчеш кивнул, не сводя с девушки пристального взгляда. - Травы я тебе, пожалуй, доверю. Там, с южной стороны, сушильня... погляди при случае. Иди, иди... муж, небось, заждался.
Постояв с минуту в прохладном коридоре, Амариллис постучалась в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, вошла.
-Ну, как сад? - поднимая голову от весьма почтенного на вид пергамента, спросил Риго.
-Чудесно. - Она сказала это так, словно побывала не в саду, а на лобном месте.
-Что, попало от деда? Не переживай, он со всеми новоселами так; а привыкнет, так и замечать перестанет. Кроме того, не навеки же мы сюда приехали. Через пару месяцев все в Эригоне наладится... и вернемся домой.
Амариллис подошла к Риго, впервые так близко за все время после свадьбы, наклонилась и тихо поцеловала его. Риго не сделал никаких попыток продлить поцелуй, даже не обнял жену; он погладил ее по щеке и вновь занялся делом. Она не стала ему мешать и молча вышла из комнаты.
Прошло уже три дня, как молодые Миравали обосновались в Серебряных Ключах. Амариллис познакомилась со всеми домочадцами, обнаружила целую коллекцию рамок для вышивки и немеряный запас ниток, начала пощипывать травные грядки (старик пару раз придрался, но вполне терпимо); смородину на завтрак больше не подавали, зато в большущих медных тазах, под сенью уже уставших от тепла и света августовских деревьев начали варить варенье - груши на меду, сливы с пряностями; томили в коричневой карамели маленькие пунцовые яблочки, уваривали густой виноградный сок с орехами. Было тихо, истомно-тепло, воздух, напоеннный ароматами перевалившего за половину лета, сделался густым и нежным.