-Амариллис, тебе давно пора спать. - В голосе неслышно вошедшего Арчеша не было и тени давешней злости. Незваный гость вошел в комнату девушки, потрогал, хорошо ли закрыты ставни, и присел рядом. Амариллис поспешно накинула на вышивку кусок полотна.
-Ты уж прости меня... - начал было Арчеш, но девушка перебила его.
-Это вы меня простите, я не должна была уходить так надолго... просто я не привыкла к тому, что обо мне так заботятся.
-Да уж... Позаботились, ничего не скажешь. Оставили девчонку в глуши, среди стариков ди прислуги, как клушу какую. Да-а-а... замуж выходила за ратманского сынка, а угодила в деревню... красная ягодка, да на вкус горька. Ну, не мое это дело. Ты в сад сегодня не заходила? нет? то-то и оно. Эльфья трава свернулась, пожухла, пестроцветы все листья пороняли - и это за одно утро! да еще ветер сменился на северный... холода идут. Недаром на исходе весны почки с треском лопались, зима будет ранняя. И холодная. Так что готовься хорошенько поскучать... хотя, ты вроде пока справляешься. - и старик с интересом взглянул на закрытую от его глаз вышивку. Амариллис смутилась, но тут же решительно сдернула полотно.
-Простите, невежливо было прятать ее. Просто я хотела сделать вам подарок. Это нарядная рубаха, - с этими словами она развернула рамку к старику Арчешу.
В рамке был закреплен перед белой рубахи, рукава свисали по обе стороны, как длинные лепестки, а по вороту и клином на груди шла наполовину законченная вышивка - пышное разнотравье, кусочек цветущего луга, пересаженный на дорогое полотно. Арчеш несколько минут молча рассматривал вышивку, осторожно прикоснулся к цветочным лепесткам, созданным из тончайшего переплетения розовых и карминно-красных нитей, и сказал:
-Зря я беспокоился. Скучать ты не будешь. Ты позволишь иногда приходить к тебе, посудачить по-стариковски, почитать тебе наставления? - и он улыбнулся, подмигнув девушке.
-Ну конечно, господин Арчеш, когда вам будет угодно, - поспешила ответить Амариллис; в самом деле, не говорить же ему: "Отстань, ядовитый стручок, и без тебя тошно..." Но Арчеш понимающе усмехнулся:
-Не бойся, надоедать не буду. А поучиться кое-чему тебе и вправду не мешает. Например, куда можно одной ходить, а куда - нельзя. Ты ведь в сторону большого леса ходила, мимо борка, ведь так? А ты знаешь, что в той стороне болота? Зеленые такие, что твой лужок, цветочками поросли, кустиками ягодными... Ты ж ведь девочка резвая, неровен час, добежала б до них - и поминай, как звали! Трясина сожрет, не подавится. Так что ты гуляй себе, сколько душе угодно, только скажись сперва, куда идешь. А сейчас давай-ка укладывайся спать, поздно уже. Спокойной ночи, невестушка.
Когда на следующее утро Амариллис выглянула в окно, то не поверила своим глазам: выпал первый снег. Ночью он прокрался в сад, выбелил все дорожки, присыпал деревья и кусты; правда, он уже начинал подтаивать, собираясь в небольшие лужицы, но все равно - это был первый снег, в самом начале октября! Тут между розовых кустов, заботливо укутанных соломой, показался Арчеш. Он кивнул Амариллис и крикнул:
-Ну, что я говорил? Рановато, конечно, да что поделаешь?! Ничего, невестушка, выше нос - алмаз алмазом режется. Спускайся после завтрака, поможешь мне. - И заспешил по садовой дорожке, оставляя цепочку четких следов.
Глава четырнадцатая. Камень преткновения
Они стояли друг напротив друга, сжимая кулаки и со свистом выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы.
-Как ты мог допустить это?.. почему не предостерег ее? - судя по тону, Арколь задал этот вопрос уже не в первый раз.
-Ах вот что... Ты желаешь знать, как это я допустил это... так вот, мэтр Арколь, я скажу тебе, что я не просто допустил это, и не лег брюхом поперек порога, но я еще и посоветовал ей поторопиться со свадьбой, не дожидаясь, пока ты соизволишь благословить ее!
На плечо дернувшегося Арколя легла рука Орсона; он молча сбросил ее.
-А ты чего хотел? Чтобы девочка всю жизнь при тебе в приживалках состояла, детишек твоих нянчила? Нет уж, пусть лучше своими собственными обзаведется, да поскорее, пока ее прелести в цене и есть тот, кто в состоянии эту цену заплатить! И не таращься на меня так, будто я ее в рабство продал! Да за ратманского сына и герцогская дочка не то что пойдет, а вприпрыжку побежит! - и Лорка, как всегда, когда бывал зол, отпустил длинное и грязное ругательство. - Сам подумай, что ее ждет лет через десять? Замуж - да за кого?! При тебе оставаться?! А может, в монастырь пойти?!
-Идиот. - кратко сформулировав сей неутешительный для Лорки вывод, Арколь протянул руку - Дай письмо.
-Да возьми. - и Лорка протянул ему сложенный лист бумаги.
Пока Арколь читал письмо, все присутствовавшие при первой серьезной ссоре среди детей Лимпэнг-Танга, - сами артисты, старший брат Лорки, капитан Яго Бреттиноро, - молчали, тяжко, словно у постели умирающего. Наконец Арколь опустил лист на колени.