-А что хоть везем-то? Что за убоина?
-Не наше это дело. Кажись, девка какая-то. Тебе-то что? Шваркнем в болотину, как приказано, и всего делов. А потом в трактир, отогреемся. Ну и холодина, брат Брейс, аж яйца звенят!
-И не говори, брат Брейс. Лето, мать его... - и он снова сплюнул.
После отъезда живодеров вдова зашла к Сириану, пожелать ему спокойной ночи. Ратман принял ее, вопреки всем приличиям, уже лежа в кровати и не собираясь даже привстать.
-Господин мой брат, всем ли вы довольны?
-Не всем. Вашего сына я встретил по дороге, там все благополучно. Чудесный малыш, крепкий, здоровый... и черный глазищи Риго. А вот с девицей вы оплошали.
-Как? - всполохнулась вдова.
-А так. Когда я ее увидел, она была еще жива. Еле-еле, но все-таки. Почему? - вопрос был задан очень спокойно, но у вдовы немедленно подогнулись и задрожали колени.
-Но... она закашлялась, и так сильно... я не успела бы принести новую порцию, нужно было срочно падать в обморок, в комнату уже спешила эта проныра экономка...
Сириан молча смотрел на родственницу.
-Хорошо. Пусть так. Теперь это уже не имеет значения. Итак, наш договор вступает в силу. Дом в Эригоне, оговоренная сумма в золоте и ценных бумагах, вашему сыну - место смотрителя складов Мизинца. И еще... от меня лично. Возьмите там, - и ратман кивнул на каминную полку. Вдова взяла небольшой ящичек, раскрыла его и радостно охнула - на темном шелке переливалось, поблескивало, посмеивалось алмазное ожерелье.
-О брат мой! Сколь вы щедры, сколь великодушны! - но ратман прервал благодарственные излияния родственницы, сославшись на крайнюю усталость. На следующее утро он уехал. Вдовица же со своим пожилым сыном уже через два дня оказались на дороге в Эригон, до которого, впрочем, не доехали: их нашли в придорожной канаве, с перерезанными от уха до уха шеями и только что не раздетыми... а темный ящичек, подбитый шелком, валялся рядом. Уж очень глухие были места.
...и еще одна удача чернокнижника-недоучки
Фолькет стоял, чуть не плача от счастья, не веря собственным глазам. Он был один и на многие мили вокруг не сыскалось бы ни единой живой души, потому что так близко к Арр-Мурра подходили только собиратели зирэ - а сейчас было не их время. Цверг огляделся вокруг зудящим, налитым кровью глазом (никакие маски не спасали от мельчайших песчинок, которыми швырялся раскаленный ветер) - позади - пустыня, впереди - отвесная стена, ржаво-бурые скалы, иззубренные как пила. Тихо, радостно вздохнув, он направился к ним.
...Сначала он добрался до Пойолы. Корабли с Муспельских островов ходили туда часто и беспрепятственно; на одном из них цверг и купил место - подешевле, прямо на палубе (поближе к бортам, ибо моряк из Фолькета был некудышный, с самой первой минуты плавания мучимый морской болезнью). В Пойоле он поотирался с неделю, якобы присматривая партию рабов подешевле, а затем, услышав от сведущих людей все, что они знали о хождениях в Арр-Мурра, отправился прямиком в Шибальбу - небольшое селение на побережье моря Покоя, западнее Пойолы. Лет сто назад Шибальба называлась совсем другим именем и была одним из главных городов империи чтитланов; Война Безумного Солнца не пощадила и ее. С течением времени развалины города облюбовали охотника за дарами пустыни, худо-бедно обжили их, приспособив под свои нужды. А нужно им было немного: добротная пристань, пара-тройка трактиров поразухабистее, постоялые дворы, пастбища для приземистых, кривоногих лошадок местной породы, прекрасно переносящих жару и жажду, возможность пополнить запасы продовольствия и воды, и проводники (для охотников помоложе, те, что постарше, обходились собственным разумением и чутьем). Имя же своего пристанища охотники заимствовали у прежних обитателей: Шибальбой чтитланы называли царство мертвых... Здесь Фолькет купил пару лошадок, обычный запас продовольствия и присоединился к одному из караванов, идущих сначала вглубь материка, а затем - краем пустыни на запад; время от времени такие вполне обычные караваны проходили через Шибальбу. Дойдя до края пустыни, цверг без особых церемоний покинул спутников и один направился к безумной земле. На третий день пути одну из его лошадей утащили песчаные волки - малорослые, тощие существа со странно изогнутыми, как щипцы для орехов, челюстями; через неделю издохла вторая. Фолькет продолжал путь с упорством, достойным лучшего применения, не чувствуя ни малейшего сомнения по поводу правильности избранного пути; ноги сами несли его, и даже во сне он продолжал ползти к заветной цели. Заплечный мешок его становился все легче и легче, пока не опустел вовсе, и Фолькет равнодушно отшвырнул его. Через день после этого он увидел перед собою ржавые пограничные скалы Арр-Мурра.