-Сын мой, вы с ней подружитесь, но не больше. Вы слишком похожи...
-Учитель! Если вы не выкупите ее сейчас же, то я... я не знаю, что сделаю! И потом, ну чем вам так не угодили марутские девицы?! Лично меня они вполне устраивают!
Аш-Шудах засмеялся и похлопал Арколя по плечу.
-Так что же у тебя с волосами, дева ?
* * *
-Нам пришлось их остричь, детка... и вряд ли они отрастут снова.
-Это не самое страшное, правда?.. - речь все еще с трудом давалась Амариллис, даже такое ничтожное усилие, как шевеление губами, отзывалось короткими, болезненными судорогами во всем теле, измученном жестокой болезнью.
- Тебе лучше помолчать, моя дорогая, - сестра Тилита осторожно убрала со вспотевшего лба девушки непослушную прядь светлых волос, - твое выздоровление только началось, и понадобятся все силы, которыми снарядила тебя природа, дабы оно успешно завершилось. Постарайся уснуть... - она укрыла Амариллис одеялом, благословила ее и неслышно отошла.
Прошло несколько недель. Силы возвращались к Амариллис, и обычная прогулка по обители перестала требовать от нее мучительных усилий; теперь она могла позволить себе удовольствие хоть чуточку помогать тем, кто вернул ее к жизни: подать прищепки сестре, развешивающей белье, почистить фасоль или потолочь пряности в поварне, заправить душистым маслом кадильницы в Храме Добродетелей... Иногда Амариллис выходила за широкие, вечно распахнутые ворота монастыря, усаживалась на почерневшую и окаменевшую от времени деревянную скамейку и смотрела туда, где совсем недавно была вся ее жизнь.
...Теперь там была вода. Нижний Город (не самую плохую часть Свияра, разрезанного пополам бесноватой Каджей) словно накрыли огромным зеркалом ртутно-серого цвета. Порой Амариллис казалось, что так было всегда - только застывшая водная гладь, расшитая блестками солнечных бликов; прошлая жизнь представлялась уютным предутренним сном: дом... отец, мама, старшие братья и глупый щенок Облай, высокие потолки и светлые стены... внизу - ювелирная мастерская, где обжигает ноздри запах нагретого металла, наверху - мамино царство натертых полов, накрахмаленных скатертей и свежеиспеченных булочек. Будто и не с ней это было: заглядывание под руку отцу, вьющему морозные узоры из серебряных проволочек, шумные драки и нежнейшие примирения с братьями, пререкания с мамой по поводу плохо выглаженного белья, глупая болтовня с подружками, первый вышитый воротник - отцу в подарок...
Даже на совесть построенные дамбы не выдержали двух подряд лавин с Безымянного хребта; жаркое весеннее солнце превратило снег в воду, и она смела весь Нижний Город, как чистоплотная хозяйка аккуратно сметает крошки с обеденного стола. Амариллис спаслась чудом; почти треть суток она провела в холодной воде, вцепившись в невесть откуда взявшийся стул со старым, пропахшим дрянным супом засаленным сиденьем. Она не помнила ничего - ни как попала в воду, ни где ее родные... память сохранила только бесконечный холод, боль в мучительно скрюченных пальцах, да тошный суповой запах. Как и других немногих выживших в наводнении, ее поставили на ноги Дочери Добродетели.
-Как я понимаю, хоть и небольшой, но выбор у меня все-таки есть - или остаться здесь и принять постриг, или найти работу и положить конец этому дармоедству.
-А как понимаю я, выбор этот ты уже сделала.
-Ага... но как я буду искать эту самую работу?! Я хоть и не графская дочь, но в батрачки идти как-то не хочется. Что я умею? Первым делом - вышивать, шью тоже не худо, в доме прибираться, не так хорошо, как мама, но все ж таки, готовить... нет, не люблю, жарко слишком и руки вечно в каком-нибудь жире. А больше всего я люблю танцевать. Вот так.
-Не так плохо, дитя мое, - выходившая девушку сестра Тилита отхлебнула глоточек травяного чая и откинулась на спинку стула. - Но с танцами придется подождать. Срок траура еще не истек.
-Если я буду носить траур по всем правилам, то моя портниха испортит себе зрение неизбывно черным цветом, а лавка, поставляющая траурные ткани, безбожно обогатится на моих заказах, - Амариллис резко встала, отошла к окошку и остановилась спиной к собеседнице. - Я знаю, что моей семье вряд ли понравится, если я стану изображать из себя похоронную лошадь: вся в черном, а остатки волос сойдут за белый плюмажик... Фрон и Трай терпеть не могут, когда я плачу... и папа с мамой всегда говорили, что я родилась им на радость. Разве могу я их разочаровать?! Вот она я, живая... а смерть пусть подавится... - плечи ее предательски задрожали, и она замолчала.
-Знаешь, на прошлой неделе у нас в странноприимном доме остановился один мой очень дальний родственник. Он советник магистрата Маноры, - снова заговорила через несколько минут сестра Тилита, - и скоро выдает замуж свою единственную дочушку. Поэтому ей срочно понадобилась своя, личная горничная, умеющая хорошо шить - чтобы побыстрее управиться с приданым, и согласная ехать вместе с хозяйкой в Арзахель - она идет за какого-то тамошнего барончика, там этого добра - как грязи в распутицу. Все расходы на гардероб и дорожные издержки он берет на себя; плата тоже неплохая - пять золотых в месяц. Если подобные условия тебя устраивают, он будет ждать завтра, сразу после первой утренней трапезы. Да погоди ты обниматься, может, он тебе и не глянется...