-Скажи, твои родители скрывали свою принадлежность к народу темной крови? - неожиданно поинтересовалась Венона.
-Да нет... но и не хвастались особо. У меня это по линии отца - это его дед был из Лесного Клана, а мама из Одайна. Нет, отец никогда не скрывал и не стыдился - есть, и все тут. Как-то он спокойно к этому относился. И я в детстве никогда об этом не задумывалась; а когда в школе Нимы училась, стала вспоминать, часто прадеда во сне видела... я ведь деда не застала, он погиб, уплыл за Край Света, как моряки говорят. А вот прадеда помню, он со мной нянчился, когда меня к ним привозили. Они с бабкой в лесу жили, как волк с волчицей... жаль, мало я чего тогда соображала... а помню и того меньше.
-Да... истории о Крысоловах - не лучшие сказочки на ночь для любимой внучки. Прадед не торопился, а отец, видимо, не счел нужным рассказать их тебе. Или жалел. Нас очень немного, Амариллис. Ты что-нибудь знаешь о подгорных крысах?
-Да почти ничего. Прадед, если очень сильно злился, все их поминал.
-Ну что ж... тогда слушай. Подгорные крысы - оборотни, первая их половина - гномова, но бывали случаи, когда они принимали в свои выводки детей иных рас, и выращивали себе смену... новую, свежую породу. Жуткие создания... с незапамятных времен творили обряды пыточной магии, похищали детей... какой-то особенной цели у них нет и не было, они не пытались кого-нибудь завоевать, или основать собственное могущественное государство. Просто жили себе отдельными выводками в подземельях Безымянного Хребта, между собой не дружили, но и не ссорились, и по мере сил отравляли жизнь ближайшей округе. Не знаю, почему, но давным-давно они избрали в качестве злейших врагов именно народ темной крови и изрядно нам ее попортили. В те времена и выделился клан Крысоловов.
Глаза Крысолова, буде он того пожелает, способны за скучно-почтенной гномовой бородой распознать крысиную морду. Наш клан с незапамятных времен занимался выслеживанием и истреблением подгорных крыс; мы знали все их фокусы и повадки, могли уловить их кислую вонь в пещерных лабиринтах, и мы умели делать зачарованные крысоловки. Видишь ли, эти твари, пробираясь в дома, перекидывались в обычных крыс, и попросту обходили ловушки, но вот наших они не чуяли и не видели. Стоили они, правда, очень дорого, и то сказать: мастер должен был в воду для закаливания прутьев добавлять свою кровь, и не помалу. Что еще? отравляли воду в их собственных, крысиных источниках... что морщишься? какой враг - такое и оружие. Я, к слову сказать, начинала свое обучение именно с изготовления ядов, лекарства шли во вторую очередь. Моя мама была одной из лучших сочинительниц отравы... за что и поплатилась. Перетравила однажды весь молодняк выводка, пока старшие были на охоте, потом - старших, уже другим ядом... в общем, один из выводка все же уцелел.
Венона замолчала, глотнула воды, покачала головой.
-Отец от горя малость рассудком тронулся; уж очень он маму любил. А я, к несчастью, вылитый ее портрет. Так и получилось, что отец, не вынеся горя и не приняв его, перенес свои чувства на меня. Пришлось мне бежать из дому, куда глаза глядят; села я в Маноре на корабль, всю дорогу как во сне была, а очнулась будто в другом мире - под ногами багровый песок скрипит, солнце по голове кузнечным молотом бьет... Да... Ты знаешь, что означает это имя - Иста-Ксиа -Утль?
-Знаю. "Насквозь-пропитанный-кровью". Это из-за войны безумного солнца.
-Именно. От великого государства чтитланов северное войско оставило несколько поселений, да один жалкий городишко.
-Так им и надо. Они были кровожадные и тупые.
-Ну, не все... но традиции у них, действительно, малоприятные. Я там недолго пробыла, меня вытащил из моря Лиусс, когда я топиться собиралась. Забрал с собой, обратно на север. Его изгнали из жреческой общины, за отсутствие кровожадности и тупости... Постой, кажется, кто-то зовет. Пойду, погляжу.
-Нет уж, сиди. Сейчас моя очередь, - и Амариллис направилась в темноту больничного покоя. Вскоре она вернулась. Венона сидела, прислонившись затылком к стене, и спала.
На следующее утро Амариллис забежала в палату к Лорке. Рыжий графский сын сидел на подоконнике, свесив ноги вниз, в сад, и негромко напевал. Амариллис оторопела. Она подошла к певцу, дотронулась до его плеча. Тот обернулся.
-А, привет, плясунья. Это что за скорбный дом такой? и почему я тут?
Амариллис вместо ответа захлопала глазами, села на постель и постыднейшим образом разревелась. Идя сюда, она боялась застать друга уже совершенно невменяемым, а то и бездыханным; она готовила себя к горю, и поэтому не совладала с радостью.