Для начала, повинуясь воле жрецов, направленной самим Калима, с избранного всхолмья отступили все деревья и кустарники, оставив за собой почти неповрежденную зелень трав. Затем руками избранных, в строго определенных местах, были посажены чудо-саженцы - и принялись расти вперегонки, вытягиваясь за час по нескольку метров. Секвойи стали опорой для будущих стен, стройные пальмы - колоннами. Потом за дело принялись лианы; они оплетали древесные стволы и ткали плотный ковер стен, перекрытий и занавесов. Венцом творения стали орхидеи. Неведомо откуда взявшиеся, они расцветали, превращаясь в дивные статуи, сплетались друг с другом, образуя сюжетные группы, и когда одна орхидея принимала в объятия другую, только что распустившуюся, то обе они тихо вздыхали от счастья.
Храм Калима и казался, и был живым - он уже не так быстро, но все же рос, с жадностью пил дождевую влагу, грелся на солнце,а ночью все его статуи и барельефы закрывали глаза и засыпали. У храма не было ограды; рядом с ним произрастали дома жрецов, поодаль - несколько обширных хижин для паломников.
-Ну вот, очень даже неплохо. Полюбуйся! - и Гай, лорд Лотломиэль, поднес зеркало к лицу все еще фыркающего сына. Хэлдар глянул и обреченно застонал: с полированной медной пластины на него смотрел смуглый, черноволосый молодой мужчина, веки его покрывала черная краска, брови были подведены чуть не до ушей... впрочем, спрятанных под волосами, губы, сложившиеся в преувеличенно горькую гримасу, блестели свежей бронзой.
-Ну, чем не нильгаец? - и Гай, чья внешность претерпела точно такие же изменения, засмеялся.
-Глазами, мой господин. Поэтому, когда вы попадете в пределы храма, советую не особо ими сверкать, - говоривший был настоящий нильгаец, пожилой уже мужчина. Он прибирал творческий беспорядок на столе, где только что изготовлял красящие эликсиры.
-Скажите, уважаемый мэтр, а насколько стойки эти краски? - и Хэлдар украдкой потер кожу на запястье - не вылезет ли светлая полоска?
-Достаточно, чтобы не выдать вас. Волосы окрашены соком синего ореха, если не вымыть их отваром пальмовой коры, такими и останутся; в кожу мы втирали смесь порошка черных лилий и змеиного жира, так что вода вам теперь не опасна, а первоначальный цвет вернете, искупавшись в молоке. Краски для лица - того же происхождения, я добавлял в них только чуточку нужных пигментов. Что же касается накладок на ваши уши, то они продержатся ровно месяц с сего дня, а потом клейкий сок окончательно пересохнет, и они попросту отвалятся. Ну что, вам полегчало, господин эльф? - и нильгаец усмехнулся краешками губ.
Почти целый день отец и сын провели в этой прохладной комнате, находившейся позади небольшого храмового зала в святилище Бирюзовых Змей. Рано поутру верховный жрец отвел их сюда и оставил вместе с одним из колдунов племени змеепоклонников. Тот, не тратя времени, изготовил потребные мази и настои и принялся за дело. В довершение всего он нанес на колени и локти эльфов какую-то мгновенно впитавшуюся жидкость, взятую из крохотного сосуда.
-Это примирит с вами змей; они не тронут вас, просто уступят дорогу. Действует зелье достаточно долго, не менее полумесяца. Можете поверить мне, я сам проверял его действие - на сыне.
Затем нильгаец указал на стоявшую у каменной стены скамью, на которой жалкой кучкой была сложена их новая одежда: всего-навсего пара набедренных повязок, несколько ожерелий и кожаные сандалии. Когда эльфы оделись, он жестом предложил им вернуться в храмовый зал.
Там их уже ждали - и верховный жрец, и другие служители храма. Жрец одобрительно покивал головой и сказал:
-Даже лучше, чем я думал. Вот ваш проводник, - и он указал на юношу лет шестнадцати, очень похожего на давешнего колдуна, - Все слова сказаны и медлить не следует: через два семидневья по вашему счету наступит день летнего солнцестояния. Если храм Калима не подчинит вашего камня, то его уничтожат. И помните - если вас постигнет неудача, рассчитывайте только на себя, ибо открыто помогать мы вам не можем, а об оказанной тайной помощи забудем, как только потеряем вас из виду.