-При чем тут ваши леса! - покачал головой Шакка - Истинное величие духа являет себя свободно.
Через два дня пути пальмы стали расступаться все шире и шире; к полудню тринадцатого дня пути они вышли к Шакти. Собрав последние силы, построили плот, погрузили на него невеликий запас еды и нарезанного уже в темноте тростника и предоставили реке нести их, куда ей вздумается. Конечно, уже утром им пришлось взяться за шесты и помогать ленивице Шакти, но зато вознаграждение за их усердие не замедлило явиться. Явилось оно в виде небольшой пристани для суртонских кораблей, отправляющихся в большое плавание - например, с грузом оружия на остров Мизоан; хозяином пристани был один из многочисленных вассалов клана Шой Де.
Они прогостили в доме Шакка почти три месяца. За это время врачи вылечили страшную язву на ладони Мазрувана (он всю дорогу скрывал от спутников, что кровавые купели для оберегов не прошли ему даром), а Шакка уже подумывал об уроках фехтования для восстановления гибкости зажившей руки; он очень подружился с нильгайцем и уговорил его остаться пожить у себя на неопределенное время. Ар-Раби познакомился в доме Шой Де с одним из его родственников, ходившим в Арр-Мурра, и, наслушавшись его рассказов, всерьез собрался оставить пиратское ремесло и попробовать поплавать в песчаных волнах. Что касается эльфа, то он в первые недели почти не отходил от медленно, но упорно выздоравливающего орка; и самому себе он не мог бы ответить на вопрос: во имя чего? Возможно, выполняя странную предсмертную просьбу отца, Хэлдар пытался превозмочь горечь утраты? или, вытолкав смерть взашей - и это когда она уже готовилась занять Сыча как свой дом - хоть чем-то отплатить ей за ту безымянную, затерявшуюся в лесах могилу? или эльфа по прихоти случая действительно заинтересовало незаурядное поэтическое мастерство орка?
На глазах у нового лорда Цветущих Сумерек (с помощью Мазрувана он снова стал эльфом, сняв с себя надоевшую личину) суртонские врачи-чародеи меняли жесткие лубки на легкие повязки, сильнейшие снотворные настои уступали место укрепляющим отварам... Через два месяца после прибытия в дом Шой Де орк впервые встал и, опираясь на руку Хэлдара, вышел на открытую террасу, опоясывающую всю постройку.
-Тебе еще рано испытывать силы, - эльф старался говорить спокойно, но получалось сухо и надменно.
-Как скажешь... - Сыч бросил на спутника недоверчивый, но не обиженный взгляд. - Слушаюсь и повинуюсь, светлый господин.
Эльф смутился.
-Ты мне ничем не обязан, так что не стоит меня так называть.
-Так уж и ничем, ах да, разве моя ничтожная персона может представлять хоть какую-то ценность! видимо, вы спасли меня, так сказать, заодно... мимоходом.
Хэлдар вспыхнул и хотел было высказать орку все, что... но посмотрев на него, увидел не врага, не чудовище - необидную ухмылку на зеленоватом, исхудалом лице, совсем мальчишескую подначку в горящих глазах - и в растерянности отвернулся.
-Спасибо тебе, господин эльф, - на этот раз Сыч говорил вполне серьезно, - уж не обессудь, не умею сказать больше и пышнее...
Орк и эльф покидали Суртон вдвоем. Шакка сделал все, чтобы они ни в чем не нуждались; с умопомрачительными суртонскими церемониями и бесконечными сетованиями на то, что не обладает он, Шакка Шой Де, достойными гостей вещами, щедрый хозяин снарядил их в далекий путь. Лошади, одежда, оружие, деньги - и охранная грамота, позволявшая беспрепятственно путешествовать по суртонским землям. Не торопясь, но и не задерживаясь, миновали они границу империи, неподалеку от водопадов дивной красоты, именуемых Бородой Небесного Старца, оставили за плечами земли Шаммаха и каждый вечер с нетерпением ждали, когда же луна из бронзового гонга превратится в серебряную монету, и в воздухе повеет ароматом сосен.
Они мало разговаривали во время пути. Обсудить место ночлега, перекинуться соображениями насчет погоды, - вот и все, на что они тратили слова. Молчание вдвоем не тяготило их, тишина не угнетала. Но чем ближе спутники подъезжали к границе ничейных земель, за которой - и эльфийский леса, и предгорья Безымянного хребта, и орочьи поселения в лесах у Края Света, - тем сильнее становилось желание не отмалчиваться друг от друга, а сказать уже наконец все, что должно было сказать.
Для осеннего вечер был даже чересчур теплым; подбитые мехом плащи так и оставались увязанными в дорожные тюки. По левую сторону от дороги мелькали огоньки, ветер доносил вечерний лай собак - начинались приграничные деревни. Сыч повернулся к Хэлдару, словно собираясь что-то спросить. Ответ у эльфа уже был готов: нет, заночуем лучше в лесу, меньше будет беспокойства.