-Рассказывай.
И эльф послушался его. Уже солнце спряталось за верхушки сосен, удлинились и залиловели тени, и первые цикады пробовали голос, а он все рассказывал. О том, как встретил Амариллис первый раз (Сыч попробовал было закончить второй глумливый куплетец, срифмовав в непристойном четверостишии "тину" с "периной", а "лягушку" с "подружкой", но, заглянув в глаза друга, передумал); о празднике в замке Черного Лиса... и, незаметно для себя самого перейдя на шепот, о сумасшедшем счастье, подаренном девчонкой-танцовщицей; о королевской просьбе и больном городе. Но вот он замолчал и Сыч решился подать голос.
-Вот что. Она вовсе не хотела обидеть тебя недоверием, сбегая из замка. Девочка попросту испугалась... струсила. Если все было именно так, как ты говоришь, она - такая, какая есть - эдаких чувств не потянет. Нет ничего хуже скороспелой любви, брат мой, дай ей время. Если сочтешь нужным, конечно.
-Знаешь, что? - Хэлдар криво усмехнулся, - по-моему, так нет ничего хуже, когда донельзя довольный и счастливый муж, угретый женой по самое темечко, пытается разглагольствовать о сердечных делах своего менее удачливого брата.
-Как скажешь. А королевское поручение мне не нравится. Будто и забыло его величество, во сколько родовой-то ваш камушек тебе обошелся... небось, и по сей день не вернул?
-Если король решил, что слитку солнца лучше пребывать у ее величества Огня и попросил меня об этом - так тому и быть. Довольно об этом.
-Довольно об этом... - передразнил орк. - Полсотни лет уж прошло, а мне до сих пор до кончиков клыков обидно! А теперь ему вынь, да положь алмаз темной крови! А луну с неба не надобно?!
-Не ему, Сыч. Не в перстень же камень вставлять собираются.
-А хоть в... - Сыч выругался и сплюнул. - Послушай меня, брат, возьми хоть вон тот камушек - и орк указал на мелкий гравий, которым была усыпана дорожка к дому, - отдай его своему королю и успокойся. Толку от него будет примерно столько же.
-Почему?
-А потому. С этим камнем далеко не всякий орчатский шаман справится, а уж вашим чистоплюям он и подавно не подчинится. Говоришь, его цверг украл? ну-ну... и что же это за цверг такой, что из-за камня так взволновался? Постой... моя Совушка должна знать об этом, шаманова дочь, все-таки.
Сыч позвал жену. На крыльцо вышла красивая, статная женщина лет пятидесяти, темная кровь в ней выдавала себя зеленоватым оттенком кожи и изящными, вызывающе привлекательными клыками; свое прозвище она заслужила ярко-желтым цветом больших глаз. Выслушав рассказ Хэлдара о алмазе темной крови и его бывшей хозяйке, Сова поправила эльфа:
-Не бывшей. Судя по всему, эта девушка и есть единственная хозяйка камня. Конечно, можно попытаться... но я думаю, он будет слушаться только ее. Сила у него, действительно, есть... это первый скол с огромного самородка, именно он, отмеченный руной первозданного огня, способен вызвать его к жизни. С такой мощью ваш янтарный реликт не справится, уж не серчайте. И не обуздает, и не направит... - она покачала головой, - все равно, что вязанкой хвороста реку перегораживать. Это первое. А второе вот что.Ты видел этого цверга? Нет? жаль. Что? гномов выученик? сиротка? Сыч, - обратилась Сова к мужу, заметно волнуясь, - а не отцов ли это последыш?
-А кто его знает. Повидать бы мне его... - и орк очень нехорошо улыбнулся.
-А почему нет? сейчас брат Амариллис, маг-подмастерье, обшаривает все контадо, куда этого воришку вынесло заклятием; он - эльф-полукровка, зовут его Арколь. Я думаю, что твою помощь он примет с радостью. Совушка, твой отец вроде как ушел на покой?..
-Ты редко бываешь у нас, - без укора сказала Сова, - а все сразу не расскажешь. Моего отца на покой не затащить и упряжкой драконов. Конечно, силы у него теперь уже не те, все-таки за сотню лет перевалило, но он в этом ни за что не признается. Год с небольшим назад у отца попросило помощи одно людское семейство - крестьяне среднего достатка, вольные землепашцы... и всей воли-то - хошь ешь лук с лепешкой, а хошь - лепешку с луком. У них крысы утащили двух меньших дочек, близняшек; в общем, надрывались они пять лет, все жили из себя повытянули, но заработали - золота, чистого и полновесного. Принесли его отцу, да в ножки поклонились - сделай, мол, крысоловку, мастер-шаман. Не мог им отец отказать, сделал, да так хорошо, что сам чуть к праотцам не отправился, мать его еле выходила. Крысы оказались старые, матерые, но им все же не поздоровилось: одна, судя по цвету крови, уползла издыхать, а вторая осталась в крысоловке, с перебитым хребтом, но живая. Отец еле успел забрать ее, крестьяне хотели ее живьем поджарить.