Ее так и вели под руки, не сняв мешковины. Поднялись по скользким ступеням на второй этаж.
Взвизгнула дверь.
Наконец, снова свет. Сразу стало легче дышать. "Медведь" хмуро, и как показалось Софье, с искрой жалости, как бы прощаясь, заглянул в глаза. Перед уходом развязал руки.
Вновь, на этот раз насмешливо, взвизгнула дверь.
Софья бегло окинула взглядом новое пристанище. Презрительно скривила губы. Похоже, коморка прислуги. И вдруг,.. вдруг ей стало страшно. Впервые, по-настоящему страшно с того момента, как она очнулась. Слезы сами собой полились из глаз. Она отчетливо поняла -- живой отсюда не уйти.
То, как с ней обращались, свидетельствовало о том, что окружающие считали ее покойницей.
И это понятно. Кто решился на столь отчаянный шаг, доведет дело до конца.
Софья инстинктивно схватилась за цепь, приковавшую знак Создателя, изо всех сил дернула. Еще, еще раз. Застонала от боли. Нащупала замок, повернула к глазам. Виден лишь край. Работа торинских мастеров, без ключа не открыть. Еще раз, не надеясь на чудо, осмотрелась. Грубые деревянные нары, стол, стул. Глиняная миска, доверху наполненная присохшей кашей, деревянная ложка и кувшин с наполовину отбитым горлышком. Все! Разве еще маленькое, тусклое оконце разделенное пополам железным прутом.
Села на жесткие нары. Стараясь взять себя в руки, прикрыла глаза.
За дверью послышались голоса. Через мгновенье в комнату вошли двое. Ослепительно красивая блондинка и высокий, черноволосый дворянин. Если женщина жадно впилась в нее изучающим взглядом необычайно голубых глаз, то кавалер остался совершенно равнодушен. Только презрительно сморщил нос. Все его внимание было поглощено спутницей. Он упивался ее красотой. Жадно, большими глотками "пил" исходящий от нее приторно-сладкий аромат черных роз. В глазах ярко пылал огонь безумия.
Софья сразу поняла по чьей злой воле она здесь. Страх захлестнул с новой силой, заставил дрожать руки и губы. Повеяло ледяным дыханием Норлинга.
Блондинка чутко уловила ее состояние и торжествующе рассмеялась. Было в ее смехе нечто более страшное, чем обещание мучительной смерти. На алых губах заблестели, похожие на яд, капельки слюны.
-- Салма! Салма! Вы же мне обещали! - тянул ее за локоть, дрожащий от нетерпения, безумец. - Я свою клятву исполнил, теперь Ваша очередь...
Она непонимающе отмахнулась. Но кавалер был весьма настойчив и не собирался отступать.
Поняв, что просто так он не отстанет, Салма, тяжело вздохнув и послав Софье еще один многообещающий взгляд, вышла из коморки.
"Кто она, эта Салма? - лихорадочно думала Софья. - Что ей нужно? Зачем меня сюда привезли? Может, хотят выкуп?"
Но предчувствия были самые дурные.
Тем временем за окном потемнело, стала видна маленькая звездочка. Такая же одинокая, как и принцесса Торинии. Сжавшись, словно маленький котенок, в клубочек, лежа на грубых нарах, прислонясь к холодной стене, она тихонько плакала от безысходности.
* * *
Разбудил ее грохот, сотрясавший древние стены замка.
В окошке мелькали отблески зарева. Потом раздался вопль, который подхватили сотни голосов. Зазвенела сталь.
"Это Мартин! Конечно же, он! Нашел и пришел за мной!"
Но рожки запели клич Дактонии.
"Разборки баронов, -- оборвалось сердце. - Но все равно! Хоть какой-то шанс!"
С грохотом вывалилась дверь.
Софья с надеждой глянула в проем. Но в кровавом свете факелов мелькнуло знакомое золото волос.
-- Быстрее! Быстрее! Несите куда велела! - крикнула Салма. - Живо!
Ее грубо подхватили, бесцеремонно поволокли по коридорам, по ступеням, привязали к лавке.
-- Теперь прочь! Все прочь!
Тяжело опустилась щеколда двери. Один за другим загорались масляные светильники, разгоняя темноту по углам.
Софья, с трудом сдерживая рыдание, пыталась понять, где она.
На стенах, хранивших на себе следы старой гари, виднелись фрески - обнаженные девы и шаловливые пастушки. В каждом из трех закопченных каминов, лежало по кучке дров. На полу -- мрамор, посреди зала -- пустой бассейн.
Да это же купальня!
Тем временем, Салма торопливо, не боясь замарать, исцарапать нежные пальчики, носила под лаву поленья.
Почему-то вспомнилась Янина, столь бессердечно принесенная в жертву. Похоже, теперь настал ее черед.
"Неужели эта безумная тварь хочет меня сжечь?"
Но та, уже достав тонкий кинжал, срезала и вытягивала из-под веревок одежду. Затем пролила на острие несколько черных, мерзко пахнущих капелек из пузырька. Заглянула в глаза жертвы. На этот раз, несмотря на ужас, Софья, презрительно глядя на мучительницу, молчала. Все-таки она принцесса Торинии! И не порадует убийцу мольбами или плачем.