Внешне волк походил на огромного волка. Взрослый зверь достигал четырёх локтей в высоту и шести в длину. Густая грубая шерсть надёжно защищала тело, а огромные острые клыки делали крайне опасным врагом. И всё-таки главным оружием бестии был нрав, злобный и бесстрашный. Вкусивший крови волк превращался в бездушного убийцу, безжалостного и совершенно нечувствительного к собственным ранам. Охотились эти твари чаще парами. Жертва, оказавшаяся на их пути, была обречена. Набрасывались волки, как правило, одновременно с двух сто-рон, не оставляя ни малейших шансов на спасение.
Барель не слышал раньше, чтобы они нападали на всадников. 11о все равно дурное предчувствие сжало сердце. Во рту пересохло, а под меховой шапкой "зашевелились" волосы. Лошади, ошалев, жалобно ржали, рвали из рук поводья и вот-вот могли понести. Леон с трудом сдержал заметавшегося жеребца. В этот миг он, как никогда, был близок к гибели. Но всеже успел крик-нуть:
-- Держать строй! Арбалеты, приготовьте арбалеты!
Почти сразу началось светопредставление.
Вой первого зверя поддержали еще несколько голосов. Подкаченные и многократно отраженные эхом, они слились в еди-ную чудовищную какофонию. Не выдержав звуковой атаки, пощади обезумели. Один из жеребцов, оступившись и подвер-нув переднюю ногу, рухнул наземь, придавив собой всадника. Второй, с пеной у рта и невидящим взором налитых кровью глаз, споткнувшись о собрата, навалился сверху. Брызнула кровь. На снегу сразу выступило большое красное пятно. К воплям ужаса добавились стоны боли. Свалившийся с лошади солдат пролетел кубарем еще несколько метров, сгоряча вско-чил на ноги, но тут же с криком отчаяния свалился на землю. Он прекрасно знал, что сломанная нога -- верная гибель. Из-за кустов тем временем один за другим посыпались волки. Леон насчитал шесть зверюг. Не обращая внимания на других всадни-ков, безуспешно пытавшихся сдержать лошадей, они начали свое страшное пиршество. И эхо, вновь подхватив человеческие и лошадиные предсмертные вопли, понесло их вдаль, заста-вляя дрожать от ужаса все живое в округе.
Лишь в долине, за многие литы от проклятого места, лотширцы смогли успокоить лошадей. Теперь вперёд их гнал лишь страх, но и он не мог дать новые силы. Вскоре животные с тру-дом передвигали ноги.
Короткий зимний день близился к концу. Стоило Оризису лишь коснуться вершины Лотширских гор, как сразу стало смеркаться. Это был не тот ласковый летний фиолетовый закат, который после мучительно знойного дня дарит долгожданную прохладу. Небо, нахмурившись, словно в память о недавней тра-гедии, окрасилось в багрово-красные тона. Заметно похолодало. Пар при дыхании уже не улетал лёгкими облачками, а осыпался кристалликами льда. Лучи взошедшей на небо Таи с трудом про-бивались сквозь павшую на землю мглу. Они слегка освещали дорогу, но живительного тепла не несли. Воздух заполнили мел-кие ледяные иглы, нещадно жалившие лёгкие, порождая при-падки мучительного кашля. Мороз не желал отпускать своих пленников. Но они упрямо продвигались вперед, понимая, что спасение можно найти лишь в Каре.
"Не сбиться бы с пути! -- думал Леон. -- Тогда конец! Все замерзнем".
Он все еще не мог себе простить бессмысленной гибели това-рищей, хотя прекрасно понимал, что его вины в этом нет. Помочь им было невозможно. Он был обязан позаботиться об оставшихся в живых.
Казалось, мучительной дороге не будет ни конца, ни края. Но вот, где-то вдалеке послышался собачий лай.
"Каре! -- дрогнуло сердце Леона. -- Если мне не показалось, значит мы уже где-то совсем рядом".
Близость жилища почуяли и лошади. Подстегнутые надеж-дой на избавление от мук, они устремились туда, где их ждали тепло и пища.
* * *
Потрепанная временем, но еще достаточно крепкая дверь харчевни содрогнулась от сильного удара. За ним последовал еще один не менее мощный толчок. Поддавшись насилию, она сердито заскрипела и медленно, словно не желая впускать непрошенных гостей, отворилась. В теплое помещение вместе г холодным воздухом ворвались клубы пара. Из них, словно привидения или демоны из преисподни, возникли человеческие фигуры. На вошедших было жутко смотреть. Измучен-ные и обмороженные, они едва держались на ногах. Осмотрев-шись, все, словно по команде, бросились к пышущему жаром камину и стали непослушными пальцами срывать обледенев-шую одежду.