Послушай себя... (глава 3)
Спустя несколько дней
Этелида спустилась в крипту. Это холодное и темное подземелье, гробница Старков, вызывало у нее интерес с первого дня, хотя и навевало какой-то непонятный страх. Когда она ступила на верхний уровень крипты, гробница тут же вызвала у нее чувство опустошения. Каждый шорох заставлял ее вздрагивать. Но она убеждала себя, что она находится здесь одна. Компанию ей составляют только мертвые. А мертвые не могут встать из своих гробниц. Этелида дошла до статуи Лианны Старк. Слегка наклонив голову, девушка стала всматриваться в лицо каменной фигуры. Она пыталась вообразить себе женщину такой красоты, ради которой принц оставит свою жену, лорд начнет войну. Не получалось. Не получалось представить настолько красивую женщину. А может она вовсе и не была такой прекрасной, как Этелиде представлялось. Может, она обладала другими качествами, способными покорить мужчину. А если бы Рейгар Таргариен не похитил ее? Если бы Лианна стала женой Роберта, как и было задумано? Если бы матерью Этелиды стала Лианна? Как бы сложилась ее жизнь? Была бы она окружена любовью и отца, и матери? Читала бы Лианна ей на ночь сказку, нежно обнимая дочь? Каково вообще это, когда мама обнимает тебя с любовью? Что в такие моменты чувствует ребенок? Этелиде этого уже не узнать. Невероятная обида на родную мать таилась в ее душе с детства. Ей было не ясно - почему Серсея так относится к ней? Почему не обнимет, не приласкает? Чем она хуже Мирцеллы, Томмена, а уж тем более Джоффри? Ведь она тоже ее дочка. Злость и обида на мать были невероятно сильны. Хоть Роберт и любил дочь за двоих, но все же иногда ей хотелось ощущать и материнскую любовь.
***
- Рассматриваете красоты замка? - мужской голос нарушил мертвую тишину. Этелида повернула голову на голос. - Джон... -она попыталась улыбнуться. Улыбка вышла какой-то неестественной, вымученной. - Вы плачете? - обеспокоенно спросил он, подходя к ней. Этелида обнаружила, что действительно плачет. Горячие слезы щипали глаза, стекали по щекам. Она смахнула с лица особо крупную слезу и взяла себя в руки. - Ничего такого. Просто грустные воспоминания. Ее самообладания хватило ровно на несколько мгновений. Этелида почувствовала, как к горлу подступает новый ком, а глаза щиплют новые слезы. Внутри что-то надломилось. Она почти физически ощутила это. Сломался внутренний барьер, который сдерживал ее. Не в силах больше контролировать себя, девушка спрятала лицо в ладонях и опустилась на холодный пол крипты. -Ну почему?! - громко закричала она, смахивая с лица слезы. - Я ведь тоже ее дочь! Я тоже достойна ее любви! Слишком долго она убеждала себя, что любви Роберта ей достаточно. Но это была ложь. В первую очередь самой себе. Больше не имело смысла лгать. Она хочет любви матери. Ее сотрясали рыдания. В ярости она стучала кулаками по земле, не чувствуя боли. Ее крики все больше походили на стоны раненого животного. Джон смотрел на ее бьющееся в истерике хрупкое тело. Он не имел ни малейшего представления, как нужно утешать плачущих девушек. Сноу опустился рядом с ней и мягко положил руку на ее дрожащее плечо. Этелида затихла и перестала молотить кулаками по земле. - Ваша мама вас любит. В глубине души несомненно любит. - сказал Джон. - Как возможно, чтобы мать не любила свое дитя? Он сам осознавал абсурдность и глупость своих слов. С момента прибытия королевской семьи в Винтерфелл, он ни разу не видел, чтобы Серсея одарила дочь теплым взглядом. Король всегда смотрел на нее как на величайшее сокровище, коим дочь для него и была. А вот взгляд королевы Серсеи был пропитан неприязнью. Этелида подняла на Джона полные слез глаза. Он сидел близко к ней, их бедра почти соприкасались. Он смотрел на нее с любовью, нежностью. И с жалостью. Жалость. Этелида мгновенно возненавидела себя за свою слабость. Она терпеть не могла, когда ее жалеют. Жалость унижала ее, заставляла чувствовать себя никчемной. Она ненавидела себя за то, что позволила кому-то видеть ее в таком состоянии - рыдающую на грязном полу. Она резко поднялась и стряхнула с себя грязь. - Я что-то сделал или сказал не так? - в смятении спросил Джон. Он видел гнев на ее лице. Взгляд пылал яростью. - Я злюсь на себя. - не смотря на него, Этелида пошла к выходу из крипты. - Ненавижу себя за свою слабость. Злюсь, что не смогла сдержать эмоции. Она ступила на спиральную лестницу, ведущую на улицу. «Сейчас или никогда» - вдруг подумал Джон, поднимаясь. Если его чувства не найдут ответа, то крипта похоронит его признание в своих стенах. - Я люблю вас! - прокричал он ей вслед. В любви признаваться страшно. Страшно быть непонятым, отвергнутым. Страшно быть осмеянным. Страшно, что отказ будет грубым, причинит сильную боль. Этого боялся и Джон. Он боялся, что Этелида лишь рассмеется ему в лицо.В этом смехе не будет теплоты, а будет только презрение. Но еще больше он боялся неизвестности. Он не хотел потом, спустя много лет, лежать в своей комнате, смотреть в потолок и думать «А вдруг она все же испытывала ко мне теплые чувства?». Если бы она не была принцессой, все было бы гораздо проще... Этелида застыла и медленно повернула голову к Джону. «Я люблю вас» - его признание эхом звучало в голове. Такое теплое, искреннее, настоящее... Она впала в смятение и не нашлась что ответить. Она лишь смущенно улыбнулась ему и быстро взбежала вверх по лестнице.