После ухода инопланетянина с фиолетовыми глазами, обессилев от безудержного плача, я провалилась в сон.
Мне снились страшные сны.
Меня, то захлёстывали волны ледяной воды, то я куда-то бежала, звала на помощь. Я искала свой дом в незнакомом городе, блуждая среди узких улиц, спотыкалась и падала на каменную мостовую.
Меня окружали черные змеи, сползающиеся со всех сторон. Они угрожающе поднимались во весь рост на длинных телах, шипели и разевали пасти, обнажая острые клыки.
Проснувшись, я почувствовала, что мои щеки все мокрые. Сердце нестерпимо саднило.
Первая мысль- «Где я?», всё ещё содержала надежду.
Села на коленки, оставаясь под одеялом, и осмотрелась.
В громадное мозаичное окно проникал яркий свет. Радужные блики от стекол играли и красиво переливались на полу и стенах, напоминая блеск бус из богемского стекла.
Холодное, роскошное помещение душило своими размерами, мощью и пустотой. Даже теплые лучи солнца не спасали ситуацию. Я сглотнула горькие слезы.
Нигде не было видно дверей. Лишь монолитный камень повсюду, разукрашенный росписями, искусно, даже можно сказать изящно вырезанная каменная мебель, влитая в пол, и состоящая собственно только из массивного стола, кресел с одной его стороны и длинного дивана с другой.
Все.
Ну, разве, что еще к предмету интерьера можно отнести широкие ступени. Они по-царски расходились в три стороны от огромного ложа.
Я на нем сидела, как на сцене.
На таком постаменте спокойно наверняка бы поместился целый ансамбль.
Вспоминались почему-то, мавзолей и египетские усыпальницы. Загробный минимализм, однако, разбавляли подушки и воздушные покрывала на диване и моей кровати, а так же красивейшая скатерть с узором, вышитым мелкими, по-видимому, драгоценными, камнями и золотыми нитями. Драгоценные камни украшали также и колонны, окружающие кровать и изголовье ложа.
Спинка кровати была самым красивым каменным украшением во всем зале. Такое впечатление, что она вырезана из большого куска изумруда.
Что именно хотели изобразить мастера, правда осталось не понятно. — не то рыбы, не то птицы, не то змеи переплетённые с растениями и цветами. Шедевр включал дополнительные вкрапления красивых камней разных цветов. Жёлтые самоцветы, например, были на месте глаз невиданных существ и темно красные, почти черные рубины у сердцевин изящных бутонов.
Очень красиво.
Но холодно и страшно.
Меня передернуло от волны мороза. Я вытянула затёкшую спину. Прижала ладонь ко лбу. Кожа горела. Голова шла кругом. Может от голода? Хотя в животе была тяжесть, вроде как от переедания. Да и вообще чувствовала я себя крайне странно. Ощущение себя было какое-то непонятное.
«Хотя бы туалет тут есть?».
Я опустила осторожно ноги с кровати и слегка тронула пол пальчиками. Ледяной. Но обуви рядом я не увидела. Пришлось идти так.
Прошла на цыпочках вдоль всех стен, ощупывая их в поисках выхода. Ничего даже близко похожего на очертания двери я не обнаружила — не единой трещины, не единой щели! Даже окно было словно не из стекла, а из странного толстого прозрачного материала.
Меня замуровали?
Обойдя по кругу весь зал, я сползла на пол. Закрыла лицо руками.
— Кто- нибудь. Есть тут кто-нибудь — жалобно пролепетала я.
Раздался, приближающийся издалека, звук шагов.
Подняла голову. Там, где светило солнце, в густом столпе света вырисовывались две девушки.
Пару секунд они остолбенело смотрели на меня. Я на них.
Но вдруг девушки резко очнулись, всплеснули руками и подбежали ко мне, какие — то испуганные. Поклонились, упали рядом, беря мои ладошки. Повели к кровати и усадили, непрерывно причитая, как заправские сердобольные бабушки:
— О ужас! Лаяна, ты же вся замёрзла!
— Зачем же ты вышла на холодный пол, не оделась, не обулась.
Одна мне уже торопливо засовывала руки в рукава широкого, воздушного халата изумительного блестяще-шафранового цвета.
— Ой-ой, а ножки, ножки то, совсем ледяные. — охала вторая, растирая стопы ладонями и надевая на меня золотистые мягкие сандалии.
Полностью одев меня, посильнее закутав в необъятный халат, они снова встали рядом и давай снова, не с того не с сего, кланяться. Ну, прям японки какие-то.
Я, честно говоря, растерялась и оторопела даже. И начала тоже ни с того ни с сего оправдываться:
— Я не нашла одежду. И никого не было. И вот. Я искала дверь. Испугалась.
— Прости, больше этого никогда не случится. Прости нас, что не пришли раньше. — они склонялись к соединённым ладоням еще ниже. Я даже подумала, что они сейчас упадут на колени. И в их голосе было столько раскаяния, что мне захотелось кинуться их успокаивать.