Обычная ладонь. С мозолями даже, как у людей. И меня, хоть и с колоссальным опозданием, захлестнул восторг.
— Ничего себе! — сказала я шепотом, но с яркой интонацией. И добавила погромче. — Жалко только. Красивое было кресло.
— Давно хотел сменить что-нибудь в обстановке.
Смешно. Все бы так меняли обстановку. Я слегка улыбнулась.
Мы посмотрели в глаза друг другу. Одновременно как то вышло. Я сразу стушевалась.
— Адала — это наша жизненная энергия, Ная. — начал объяснять Шидар — Этой энергией с тобой поделился Ардагар, когда вы соединялись с ним. Адала немедленно вступила в борьбу с твоей праной. Тебе стало сначала душно и неприятно. А когда адала полностью заполнила твое эфирное тело, заменяя его жизненную силу на более сильную и начала проникать в физическую оболочку, сплетаясь с ней посредством энергетических каналов, то ты почувствовала жар, родившийся в груди. А затем распирающий вены огонь растекся по всем органам и тканям. Физическая оболочка начала трансформироваться. Это было самое болезненное переживание. Агония продолжалась ровно сорок семь секунд.
Марна замолчал. Воцарилась тишина.
Мне дано было время осознать услышанное.
Я опустила голову, пряча нахлынувшие чувства. Всколыхнулись жуткие воспоминания.
Все было в точности, как Марна описал….Жаль не догадалась включить секундомер…
Я думала, что Ардагар тогда убил меня. Что я доживаю у него на руках последние мгновения жизни. Да, что я тогда только не думала…
— Боли той давно нет, Ная! И новой больше не будет! Нет причин для страха!
Марна провел ладонью по животу, и неожиданно обхватил двумя руками талию. Поднял и пересадил прямо на себя сверху. Я оказалась в весьма волнующем положении относительно Шидара. Особенно если учесть то, что трусики в этом мире еще не изобрели…И то, что внушительных размеров мужское достоинство уперлось в меня между ног, приготовленное к бою… Я засмущалась. Игра была слишком откровенной еще для моего едва созревшего уровня. Задумала сползти с него. Но Марна крепко удержал меня за бедра.
— Когда тебя застигли врасплох, отступать уже поздно, милая. — проговорил он хриплым голосом.
— Я не знаю, что делать. — испуганно прошептала я, заглядывая ему в глаза. Там уже горел пожар вожделения. Причем в прямом смысле. Глаза переливались золотом…
— А я знаю. — томно протянул Шидар.
И распустив все ремешки и застежки за какие-то молниеносные секунды, потащил мою тунику вверх, стаскивая ее одним быстрым движением с попы. Я задержала его руки, уперевшись в неохватные запястья. И, дрожа всем телом, произнесла:
— Нет.
— Ураганчик, я хочу просто посмотреть на тебя. Давай снимем платье. Подними ручки.
Тон его голоса, мягкий и твердый одновременно, не оставил почему-то даже малейшей возможности возражать.
Я подчинилась.
Марна сдёрнул быстро с меня одежду. И стал смотреть…
Он осматривал так…подробно. Я почувствовала, что щеки мои горят от смущения, как от печки. Пройдя сантиметр за сантиметром все тело, он остановился на моем лице и сказал:
— Ты невероятно прекрасна.
Затем он коснулся пальцами ямочки между ключиц и провел легонько по шеи и затем по линии подбородка.
— Такая невероятно изящная…
Опустил, медленно ведя по коже, ладонь на грудь и сжал. Не сильно, но я вздрогнула.
— Ты создана для наслаждения и пахнешь так… — он втянул хищно воздух — Что сводит с ума… Ная. Я возьму тебя… сейчас.
Шидар рывком опрокинул меня на спину. Я вскрикнула и вжала ладони в его плечи, отстраняя.
— Не сопротивляйся. — Марна начал ласкать меня, нежностью гася мои упрямые попытки выползти из под него — Я буду аккуратен, Ная, не бойся!
Я поняла. Очередное аккуратное насилие.
Простонала:
— НЕТ.
Марна посмотрел мне в глаза. Как зверь коротко прорычал:
— Да.
— НЕ насилуй меня, умоляю. Ты сильный. Не честно. Не хочу! Мне больно!
— Ная, НЕ больно! Не обманывай!
— Я не могу. Мне страшно! Нельзя так! — Горячо вскрикнула я, пытаясь оттолкнуть его.
— Можно! Ты моя лаяна!
Марна заставил согнуть одну ногу и прижал ее к кровати, полностью накрыл меня своим телом. Бесцеремонно проник в меня пальцами, и я снова вскрикнула. Начала вырываться.
— Тщщщ. Все хорошо. — сказал он, убирая мои руки за голову. — Ты очень строптивая оказывается девочка!.. И вредная! Да?
Не причиняя не малейшей боли, он крепко зафиксировал меня, чтоб я не могла никак изменять свое положение относительно него, припал губами к животу, ладонью стал одновременно гладить раздвинутые бедра. Затем спустился ниже. Кончиками пальцев коснулся чувствительного бугорка, и я сразу протяжно застонала. А через еще мгновение забилась в сумасшедшем экстазе.