Фредерсдорфу лишь однажды угрожала потеря фавора, когда во время одного из походов Фридрих выгнал его из своей палатки ради некоего привлекательного гусара. Однако фортуна вновь повернулась к нему лицом после загадочного самоубийства соперника. Примечательно, что поместье, подаренное Фридрихом, было дворянским леном, и Фридрих вообще-то считал, что такое поместье не должно быть отдано недворянину. Но Фредерсдорф проявил себя толковым и предприимчивым хозяином, скупил земли вокруг имения и занялся разведением шелковичных червей. Он также приобрел плантацию в Нидерландской Гайане и торговое судно, регулярно курсировавшее по Балтийскому морю. Пиво из его пивоварен в Шпандау и Копёнике пользовалось в Берлине хорошей репутацией. Он также заинтересовался алхимией, оборудовал лабораторию и убедил весьма скептически настроенного Фридриха заключить договор с некой мадам Нотнагель, ибо та утверждала, что может превращать «поганые материи» в золото.
Переписка Фридриха с Фредерсдорфом носит весьма интимный характер, как по содержанию, так и по тону, будто послания написаны нежно любящими супругами. Фридрих обращается к адресату на «ты», хотя в обращении с челядью было принято употреблять безличное третье лицо единственного числа. В основном речь идет о здоровье, ибо оба регулярно страдали от проблем с анусом.
В 1753 году Фредерсдорф женился на дочери владельца оружейной фабрики и берлинского банкира Даума, который тайно ссужал Фридриха деньгами еще в бытность его кронпринцем (и за это впоследствии получал выгодные подряды на поставку ружей во время прусских войн). Супружеская пара вела весьма широкий образ жизни во дворце возле Бранденбургских ворот. В 1757 году Фредерсдорф попросил разрешения уйти в отставку под предлогом плохого здоровья и стремления вести спокойный образ жизни. Ходили также слухи о некотором количестве казенных денег, незаконно прилипшем к его рукам. Современники же считали основной причиной ревность к новому предмету привязанности Фридриха – молоденькому вестовому Кристиану-Фридриху Глазову. Некоторые воздавали Фредерсдорфу должное за его способность вовремя уйти со сцены – «подобно хорошенькой женщине, своевременно заметившей, что ее краса увядает».
Пехотинец Глазов привлек внимание короля в 1755 году, когда служил в одном из полков, дислоцированных в завоеванной Силезии. Фридрих приблизил молодого солдата к себе, сделав его вестовым. По отзыву одного из современников, Глазов был «камердинером, пользовавшимся у короля таким большим фавором, что получил право спать в его опочивальне». 20-летний вестовой якобы был подкуплен с целью отравить Фридриха, но в последний момент готовившееся злодеяние чисто случайно было раскрыто, несостоявшийся убийца арестован и заключен в Шпандау, где вскоре скончался. Существует и иная версия, согласно которой Глазов весьма вольно пользовался королевской печатью. В архиве сохранилось прошение о помиловании от 22 июня 1757 года, поданное отцом заключенного, лейтенантом артиллерии, прослужившим в армии 46 лет. В этой челобитной главным основанием для помилования указана молодость осужденного. В нижней части прошения стоит резолюция Фридриха: «Преступление его сына чрезвычайно тяжкое, но будет некоторое смягчение наказания».
Тем не менее как Фредерсдорф, так и Глазов являли собой, так сказать, блюда простецкой немецкой кухни, а Фридриху было свойственно стремление к утонченности и духовному обогащению. Для возвышенной сферы требовались и другие партнеры. В 1739 году кронпринца Фридриха в его замке Райнсберг посетил английский пэр лорд Балтимор в сопровождении итальянского литератора, человека энциклопедических знаний Франческо Альгаротти (1712–1764). Альгаротти, сыну состоятельного венецианского купца, в отличие от нищих литераторов, вынужденных зарабатывать на жизнь жалкие гроши поденной работой, не было нужды продавать свое перо. Юноша обучался в университетах Болоньи, Рима и Падуи, совершил длительное путешествие по Европе. В 1736 году он стяжал себе широкую известность, написав научно-популярный труд «Учение Ньютона для дам». Объемистое творение содержало базовые сведения по различным наукам, было переведено на несколько языков и даже привлекло внимание Вольтера. Это дало повод Альгаротти посетить мыслителя в его замке в Сире; затем, вооружившись рекомендательным письмом этой авторитетной личности, он отправился в Лондон. Там ему удалось буквальным образом пленить сразу две видные персоны из высшего света, окруженные ореолом некоторой скандальности: леди Мэри Уортли Монтегю (1689–1772), дочь герцога Кингстона, и лорда Джона Харви (1696–1743). Оба они являли собой колоритнейшие образцы лондонского общества, где, невзирая на проповедуемое англиканской церковью благочестие, бок о бок мирно процветали все виды любви.