Как и следовало ожидать, они начали с осмотра дворца, около которого сидели. Николас все объяснял, а Джейн увлеченно слушала. Он рассказывал мифы, легенды и истории о страшных событиях, которые происходили в этой древней крепости, доме великого царя Агамемнона, чей брат, Менелай, был царем Спарты и мужем Елены Троянской.
— Дворец всегда был местом, где совершались убийства, — засмеялся Николас, и по спине Джейн пробежали мурашки. Она живо представила себе сцену, когда отец Агамемнона во время пира подал своему брату блюдо из мяса сыновей последнего.
— Не мудрено, что это место наводит на меня страх, — прошептала Джейн, почти испуганно оглядываясь по сторонам и замечая, что облака сгустились, накрыв дворец мрачной багровой тенью.
— Оно наводит на вас страх? — Глаза Николаса смеялись, пока он, ожидая ответа, смотрел на девушку.
— Так и есть!
— И тем не менее, вы не убежали?
— Я знала, что это глупости, — призналась Джейн. — Призраки не могут причинить нам вреда.
— Это хорошо, потому что здесь много призраков.
Они были в большой зале, главном помещении всего этого великолепия. В древности здесь находился центральный очаг, а справа от него возвышался трон.
— В этой зале принимали и развлекали гостей, — объяснил Николас. — Попробуйте ее себе представить: очень красивая, с четырьмя массивными колоннами вокруг очага; раскрашенный пол — мы знаем, что он был в красную клетку и украшен голубыми и желтыми зигзагообразными узорами. На ярких стенах были фрески и панели с розетками. Здесь принимали Одиссея, и Елена с Менелаем развлекались в комнате, где вы сейчас стоите.
Какое-то время она не могла произнести ни слова. Было чудом находиться здесь, в величественном дворце Алкиноя. Тут Одиссей «…пребывал в нерешительности, прежде чем ступить за медный порог… потому что сияние, подобное сиянию солнца и луны, освещало высокие залы великого царя». Золотые двери висели на серебряных столбах, дверные ручки были сделаны из золота и «…золотые юноши, застывшие на пьедесталах, держали в руках горящие факелы, освещая ночью пирующих в зале».
— Куда все это подевалось? — выдохнула Джейн, не осознавая, что говорит вслух. — Столько сокровищ…
— Разграблено и частично переплавлено, — ответил Николас мягко, прибавив чуть погодя: — Но именно это и делает археологию столь увлекательной. Иметь возможность воссоздать прошлое, узнать, как эти древние люди жили, мне это так интересно, что я не могу посвящать чему-то другому достаточно времени.
Джейн быстро посмотрела на него. Николас был не с ней, несколько коротких минут он был погружен в мысли, возможно пытаясь реконструировать великое здание, каким оно было, когда знаменитые герои легенд, мифов и истории во всем великолепии проходили через его двери.
«Я не могу посвящать чему-то другому достаточно времени». Джейн вспомнила утверждение Тима, что у Николаса не будет времени для брака, так как дети будут его отвлекать.
И в то же время греческие мужчины славились своей любовью к детям…
Покинув наконец дворец, они долго гуляли по окрестностям, а потом сидели на камне, смотря вниз на пышную зелень Аргосской равнины. Джейн немало удивилась, когда поняла, что здесь ничего не изменилось со времен Троянской войны. В геологическом исчислении три тысячи лет были не больше чем мгновением. Вид виноградников, оливковых рощ, равнины, долины и моря был таким же, каким его видела из дворца Елена Прекрасная, чья красота стала причиной войны.
— Я думаю, нам пора. — Николас повернул голову, чтобы посмотреть на Джейн. Он был близко, и его плечо коснулось ее плеча.
Джейн запретила себе растягивать момент нечаянной близости, сразу же встав и держась на расстоянии, пока они вместе шли к Львиным воротам. Они мало говорили, и тем не менее, будто по волшебству, все напряжение ушло. Облака рассеялись, и ветер стих, сделав воздух, пропитанный сильным ароматом цитрусовых, спокойным. Грозные вершины Зары и горы Святого Элиаса поднимались к чистейшему голубому небу. Спускающиеся лучи солнца, касаясь склонов, расцвечивали их и обволакивали мягкой сияющей безмятежностью.
Николас оставил машину в парке, рядом со входом в цитадель, и вскоре они уже ехали вниз к «Прекрасной Елене», куда зашли, чтобы перекусить.
— Я взяла с собой немного кофе, — сказала Джейн, — но совершенно про него забыла.
Гостиница славилась тем, что являлась когда-то штаб-квартирой Шлимана, и Джейн была поражена книгой посетителей. В нее вписали свои имена великие английские и американские ученые, писатели, художники, бизнесмены и государственные деятели. Стены были увешаны портретами известных археологов, а также фотографиями с изображением результатов последних раскопок.