К тому же люди к медведчикам относятся не лучшим образом. Нас не уважают. Мне это долго не давало покоя, и я никогда не выступал с Велей ни здесь, в Дряновце, ни в соседних деревнях. Только добравшись до Шумена – а это шестьдесят километров отсюда – доставал гадулку и приступал к работе.
Короче, когда я привез домой медвежонка, моя жена прекрасно поняла, чем все это кончится. Женщины очень умные, и, увидев это маленькое лохматое существо, она уже видела и смеющихся людей, и ночи под проливным дождем, и хождение от дома к дому в надежде на пару стотинок.
Но и я знал свою жену, светлая ей память. И знал, что нужно только переждать этот ее приступ злости, и она полюбит медведя, как родного ребенка.
И я не ошибся. В первую же зиму жена сама поторапливала меня соорудить Веле навес, чтобы та не мерзла. А в дождь бежала с зонтиком к дереву, под которым сидела прикованная Веля, чтобы ее мишка не промок. Да будь ее воля, она бы ее дома держала, как в городе – собак.
5
Когда я привез сюда медвежонка, пристал ко мне один майор милиции. А может, была уже полиция? Не помню, все менялось так быстро, что за переменами было не уследить. Он пронюхал, что у меня медвежонок, явился и говорит: “Гражданин Мирчев, мне стало известно, что у вас есть медведь. Даю вам семь дней на то, чтобы от него избавиться”.
Я пытаюсь спорить, мол, товарищ майор, да как же так, ведь я его законно приобрел. Вот у меня справка о покупке из парка Кормисож. И вообще, раз меня из-за этой вашей трансформации работы лишили, дайте хоть чем-то другим заняться!
Но майор и слышать ничего не желал: “Семь дней. И я, гражданин Мирчев, не хочу повторять дважды”.
Странно он себя вел, ведь в ту пору в нашей деревне шесть других медведей было, в том числе у моего брата Стефана. Почему тот майор именно ко мне прицепился? Не знаю. Может, достали его эти медведи? А может, он взятку хотел? Только не дождался. Я все сделал по закону, так что давать ему на лапу повода не было. Я поехал в Шумен, в представительство министерства культуры, и попросил их за мой счет позвонить в Софию, чтобы там подтвердили: все необходимые документы у меня есть. В секрете медведя держать было нельзя. Его должен был осмотреть ветеринар, а министерство культуры должно было подтвердить, что моя программа обладает высокой художественной ценностью. Министерство признало, что у меня есть все бумаги, в Разграде мне выдали дополнительный свисток, и майору милиции пришлось от меня отстать.
И он отстал. Сказал только, что будет за мной следить, я его еще пару раз видел, а потом он пропал.
Оставалось дело за дрессировкой.
Есть две школы.
Есть мечкадары, которые работают жестко. Бьют медведя, тягают за морду, пинают.
Я таким никогда не был. Во-первых, это не по мне – я по натуре человек мягкий. Во-вторых, отец мне всегда повторял: Бог все видит. Медведя тебе он дал, и если ты с ним плохо обращаешься, то, считай, Бога обижаешь. Я в это верю, потому что со многими медведчиками так бывало. Раньше или позже Бог за все воздаст.
Битый медведь только и ждет, чтобы отомстить. Знавал я одного типа, который бил своего мишку пожарной лопатой. Медведь при виде лопаты держался подальше. Но как-то раз хозяин подошел к нему без лопаты, так медведь его покусал, и довольно серьезно.
Еще одно подтверждение – это Иван Митев, тот самый, чей медведь кур задавил. Он совершил самую большую глупость на свете. Запаниковал. Попросил о помощи охотника. Медведя выпустили в сторону леса, охотник выстрелил в него и убил на месте. А через несколько месяцев Иван и сам умер. Сердце. Говорю тебе, Бог видит, как ты обращаешься со своим медведем, и рано или поздно все тебе припомнит.
Я бы никогда медведя не ударил. А Велю? Боже, как подумаю об этом, так у меня слезы по лицу текут. Да я бы скорее себя мучил, чем ее.
Как я ее в таком случае дрессировал? Ну, как-как, отвез ее подальше за село, взял гадулку, конфет немножко, начал играть. И по-всякому ее уговаривал встать на задние лапы. Вставала – получала конфетку.
Она быстро все поняла. И только потом, когда уже пришла весна, я начал ее учить вещам посложнее. Говорил, к примеру: “Покажи нам, Веля, как невеста целует руку свекру”. И она всем целовала руку: когда мы с ней уже по стране ездили, нам за это хорошо подавали.
Была у нас знаменитая гимнастка Мария Гигова. Она была очень популярна, даже когда карьеру завершила. И вот вставал я иногда с Велей где-нибудь в центре города и говорил: “Покажи нам, Веля, как Гигова медали получала”. И Веля подпрыгивала, красиво складывала лапы, а в конце делала поклон. Люди смеялись, хлопали, фотографировали, а мы денежки зарабатывали.