В районном отделении, отремонтированном по самым современным казенным признакам – бежевый пластик, антивандальные скамейки, информационный щит с портретами «Их разыскивает полиция», встретили его не шибко доброжелательно. Впрочем, он к таким приветствиям привык. Во-первых, визит из Центрального управления ФСБ – это часто писец, который подкрался незаметно и непонятно чем обернется. Никогда достоверно нельзя сказать: проверка, наблюдение, провокация или дружеский визит.
Во-вторых, за ним по-прежнему тянулся шлейф того нашумевшего на весь город дела с «космонавтом». Егора опасались. Он тогда побочно много чего на кого раскопал. Для старших коллег стал живым компроматом на них. Бочкой с бомбой, на которой они сидели. Для младших, не заставших тех времен, почти мистической фигурой, медузой Горгоной, один взгляд которой просверливал насквозь, сразу вскрывал все тайны и секреты, заставлял каменеть по необходимости, и одновременно человеком, обладающим редкостными преференциями от власти.
В отделе препятствий оказывать в отделе и не подумали или не решились тормозить. Сразу выпроводили к начальнику. Он здесь главный, пусть и отдувается.
Кудрявый, словно Иванушка из сказки, начальник отделения милиции Советского района Нефедов Александр Сергеевич, голубоглазый, румяный и дородный, радостно приветствовал Егора, выскочил из-за стола пожимать руку, велел подать чаю.
Егор отметил искреннюю радость и баночку с супом на тумбочке. Ранний обед или поздний завтрак. Стало быть, у бывшего следователя как минимум есть тот, кто эти баночки ему готовит. Он вообще походил на счастливого, довольного жизнью человека. Редкий кадр в их профессии.
– Дело открыли снова? – ничуть не расстроился Александр Сергеевич. Очевидно, он считал, что тогда он сделал все, что мог, совесть его чиста, а сейчас и вовсе дело его не касается. – Новые улики обнаружились или брат давит?
– Появилось еще одно убийство. Похожее. – Егерь не сразу поймал себя на мысли, что говорит об убийстве Дикого, а не девушки. Он поправился. – Два убийства. Похожим образом связанная девушка и молодой мужчина с инфарктом.
Александр Сергеевич сел в свое кресло, стал грустным.
– Это, получается, серийный маньяк, что ли? – Егерь прям видел, как под шапкой кудрей шевелятся извилины. Он, кажется, начал понимать почему Нефедова из ФСБ поперли. По нему же, как по открытой книге, читать можно. Все, что он думает и что чувствует. Открытый и наивный, как лапоть. – Не может такого быть. Об этом только в книжках пишут. Никто того мужчину не убивал. Там и ран-то никаких не было на теле. Инфаркт, как инфаркт. Если бы от президента не позвонили, дело бы вообще только по девушке шло. А Юрия еще и убийцей сделали, по неосторожности.
Егор внимательно и молчаливо слушал. Одобряюще кивал головой, давая человеку рассказать самому. Впрочем, Нефедов и не собирался что-либо скрывать.
– Мы тогда за месяц всю его жизнь раскопали до пятого колена. Расписание каждого дня знали, даже на какие страницы он заходил в соцсетях. Всех любовниц и их шавок и даже любовниц шавок любовниц выявили. Всех, с кем он на улице случайно столкнулся! Не убивал его никто, – бывший следователь нервничал. Не из-за возобновления дела. Он свято верил, что расследование провел как положено, согласно инструкциям. Сделал все, что мог. А Егерь теперь хоть до Америки землю рой, ничего он больше не найдет.
Нервничал Нефедов, потому что подобные преступления не укладывались в его картину мира. Такого не должно быть и все тут. Вот как дочка Егора никогда не верила в Деда Мороза, даже совсем малышкой, вот так и Нефедов не верил в маньяков.
Как его такого в органы-то занесло?
– А есть что-то, что не дает вам покоя? – Егерь постарался смягчить тон и выражение лица. Хотя бы показаться дружелюбным. – Какая-то деталь, которая так и не сошлась. Вертелась у Вас в голове и не сложилась с делом?
Бывший следователь опустил глаза и на молодецких щеках вспыхнул румянец. Такая деталь была. Егерь не промахнулся.
Бывший следователь раздраженно вздохнул и обиженно запыхтел:
– Сейчас такие сексуальные развлечения пошли, что респектабельных людей можно с маньяками спутать. Оттенков всяких насмотрелись и с ума сходят. У него ожоги на груди были парафиновые, тоже в кино было каком-то, на руках следы от наручников. Вот я и решил, что всякими извращениями они занимались. Такие занятия ни к чему хорошему не приводят. Ненормально это. Занимались, занимались и дозанимались. И других версий вообще никаких не было. Вот стерильно все, – Нефедов А. С. вертел в руках карандаш. – На меня тогда давили со всех сторон. На голове просто сидели. На ковер каждый день. Полковник красный вокруг кресла бегает: или его удар хватит, или меня убьёт. Даже посадить угрожал. Я все, что мог, по-честному накопал. И даже кучу всего, что к делу особого отношения не имеет. Его братец тогда много нового про покойного узнал. Сразу видно было, сюрпризы его огорчили.