«Ма Уокер тоже выглядела добродушной – разве ты не помнишь?» Нет, об этом Сюзанна никогда не забывала. Но показное добродушие улетучивалось каждый раз, когда Сюзанна каким-нибудь проступком вызывала недовольство старухи.
Она приблизилась к повозке:
– У вас что-то случилось?
Женщина попыталась спуститься с повозки, и Сюзанна протянула ей руку, помогая сойти на землю. Кожа на костяшках пальцев у незнакомки была настолько тонкой, что Сюзанна разглядела вьющиеся под ней тонкие голубоватые нити вен.
– Похоже, разболталось колесо. – Лицо женщины раскраснелось, и, едва оказавшись на земле, она принялась обмахиваться платком. – Напрасно мы не задержались в Энджелс-Вэлли, чтобы починить его, но мой муж… – Она смущенно помедлила. – Видите ли, Элвин, мой муж, беспокоится о моем здоровье, и потому он не стал останавливаться в городе. Он торопился довезти меня домой.
Сюзанна чувствовала себя эгоисткой, но она не нуждалась в обществе, тем более обществе больной женщины, о которой придется заботиться, каким бы кратким ни было ее пребывание здесь. Скорее бы Натан починил колесо, а супруги отправились своей дорогой! Женщина взяла Сюзанну под руку и направилась к веранде, не оставляя ей ни малейшего выбора.
– Вы заболели? – Сюзанна была вынуждена признать, что женщина выглядит неважно.
– Не совсем так, – отозвалась женщина, с трудом взбираясь по ступеням. – Просто сердце у меня… стало слишком слабым, не то, что раньше.
– Понятно. Мне… очень жаль слышать это. – Сюзанна действительно сочувствовала женщине, просто она не привыкла общаться с незнакомыми людьми. И, кроме того, женщина напоминала ей Ма Уокер.
Воспоминания о первой встрече с матерью Харлена всплыли у нее в голове. Она ясно представила себе Ма Уокер сидящей у огня, с укутанными стеганым одеялом коленями.
– Фиона, ее мать, умерла, – объяснил Харлен матери. – Ей некуда идти.
Ма Уокер протянула руку и пожала крошечную ладошку Сюзанны, которая полностью скрылась в больших, загрубевших пальцах пожилой женщины. Очевидно, Ма Уокер была рада появлению Сюзанны, и Сюзанна хотела угодить ей.
Но в первую же ночь, считая, что Сюзанна спит, старуха сердито заявила сыновьям, что «от этой щепки не будет никакого толку».
– Я не разрешала вам приводить сюда отродье своей потаскухи, мне наплевать, что она мертва, – отчетливо слышался гневный шепот. – Откуда мне знать, что она нам не родная? Может, эту девчонку сделал кто-нибудь из вас!
– Черт возьми, ма…
– Не бранись, Харлен Уокер, – перебила женщина.
– Прости, ма, – тоном раскаяния отозвался Харлен. – Но ни я, ни Санни тут ни при чем. Девчонке десять лет. Фиона сказала, что ее отец умер уже давно, а сама она перебралась сюда всего пять лет назад.
Услышав все это, Сюзанна изо всех сил старалась угодить старухе, заслужить ее одобрение. Она надеялась: когда-нибудь Ма Уокер перестанет досадовать на то, что взяла ее в дом. Но этого так и не произошло. Последующие несколько лет Сюзанна отчаянно пыталась быть послушной, но никогда не удостаивалась похвалы ни от одного из Уокеров…
Гостья Сюзанны остановилась на веранде, чтобы перевести дыхание.
– Ужасно, не правда ли? Поднявшись на несколько ступенек, я чувствую себя так, словно прошла милю вверх по холму.
Сюзанна ответила ей слабой улыбкой. Ма Уокер тоже выглядела хрупкой и беспомощной.
Сюзанна ввела женщину в дом и усадила ее на диван. Извинившись, она вышла в комнату Кори и с облегчением вздохнула, увидев, что ребенок еще спит, сунув в рот пальчик. Минуту она стояла на пороге комнаты Кори, стараясь собраться с мыслями.
Она не нуждается в обществе, но у нее появились гости, и поделать уже ничего нельзя. За годы она научилась приспосабливаться к любым трудностям, и теперь наверняка сумеет выдержать присутствие в своем доме посторонних людей.
Вернувшись в большую комнату, она спросила:
– Не хотите ли чаю?
– С удовольствием выпью чашечку, – отозвалась женщина. – Кстати, меня зовут Летти Хэтфилд.
Сюзанна смутилась – она предпочитала умалчивать о своей фамилии.
– А я… Сюзанна.
Пока Сюзанна готовила чай, миссис Хэтфилд объясняла, что они с мужем возвращаются с похорон ее сестры.
– У меня не осталось ни единого родственника, – вздохнула миссис Хэтфилд. – Но, по крайней мере, со мной мой Элвин.
Сюзанна поставила чашку на стол рядом с диваном, исподтишка всматриваясь в лицо гостьи Слова женщины и ласковое выражение ее лица изумили Сюзанну. Она безумно любила Кори, а прежде – свою мать, но любовь между мужчиной и женщиной оставалась для нее загадкой. Она ощутила приступ голода, утолить который не смогла бы никакая еда.
В комнату вошел Кори, потирая глаза и волоча за собой одеяло, и Сюзанна сразу забыла о недавних мыслях. Очевидно, малыша разбудили голоса. Подхватив Кори на руки, Сюзанна уселась вместе с ним на стул возле дивана.
– Маловато ты поспал, дорогой. Ты успел отдохнуть?
Кори бросил робкий взгляд в сторону незнакомой женщины, прежде чем кивнуть головой.
– Какой милый малыш! Как вам повезло, – с грустной улыбкой произнесла миссис Хэтфилд. – У нас с Элвином никогда не было детей, и нам остается только заботиться друг о друге. С первого дня нашей встречи, а с тех пор прошло уже сорок лет, он балует меня, как королеву. Единственное, чего недостает в нашей жизни – детей, на которых мы смогли бы положиться в старости.
Сюзанна искренне посочувствовала женщине. Она не представляла, какой была бы ее жизнь без Кори. Но вместе с тем у нее не было мужа, способного лелеять ее. Мрачные, ненавистные воспоминания о Миссури заставили ее вернуться в прошлое. Сюзанна коротко извинилась и поспешила заняться делом, чтобы отвлечься от мыслей.
Утро сменилось днем. Сюзанна вытащила хлеб из духовки, радуясь тому, каким пышным он получился. Она еще помнила, что первые испеченные ею булки были жесткими и плоскими, как подошва. В доме было так холодно, что тесто не поднялось, но никто не посоветовал ей поставить его поближе к огню.
Невольно Сюзанна прикоснулась к щеке, которую до сих пор жгла пощечина Ма Уокер, словно полученная минуту назад.
«Глупая девчонка! Тебе бы только швырять деньги на ветер!»
Кори потянул ее за юбку:
– Мама, во двор!
Сюзанна со вздохом посмотрела на дверь. Она хотела удержать Кори дома и чем-нибудь занять, но он уже привык подолгу играть во дворе, и потом, не могла же она признаться гостье, что не хочет отпускать сына к Натану из ревности! Не только ревности, но и боязни… Сюзанна нехотя отпустила Кори.
Выйдя на крыльцо, она долго собиралась с силами, чтобы произнести вслух его имя.
– Натан!
Он повернулся, и у Сюзанны екнуло сердце, точно так же как днем раньше, у реки. Рубашка Натана была расстегнута – очевидно, работа оказалась нелегкой. Сюзанна заметила волосы у него на груди, и трепет усилился.
– Вы не могли бы… – Она сглотнула, пытаясь увлажнить пересохший рот. – Я хотела спросить, вам не трудно присмотреть за Кори?
Нат ответил ей уже знакомой улыбкой и махнул рукой, отсылая ее в дом.
Пока миссис Хэтфилд дремала, Сюзанна приготовила ленч: свежеиспеченный домашний хлеб, сыр, консервированные персики и печенье. Выглянув во двор, она заметила, что Натан по-прежнему возится с колесом повозки. Кори сидел рядом с ним на чурбаке, тихо играя с маленькими обрезками дерева. Мистер Хэтфилд стоял за спиной Натана и наблюдал за работой, непрестанно болтая и давая советы, как следует чинить колеса. Он перескакивал с одного предмета разговора на другой, едва останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Сюзанна подавила улыбку, почти посочувствовав Натану.
Она расставила на подносе посуду, накрыла его сверху салфеткой и вынесла на стол, стоящий на веранде. Спустившись с крыльца, она отчетливо услышала болтовню мистера Хэтфилда и редкие односложные ответы Натана. Сюзанна остановилась, ожидая, когда ее заметят, но, не желая вмешиваться, – эту привычку она приобрела с давних пор. Даже Кори был слишком занят и не поднимал головы.