Внезапно в небе оглушительно заревел приближающийся полицейский вертолет, похожий на огромную ярко освещенную птицу. Шум буквально оглушал. Как и говорил мне Джордж, здесь и впрямь была зона военных действий. Я сбежала вниз по ступенькам к квартире Фло. К своему ужасу, я увидела, что занавески на окнах задернуты, а внутри горит свет, хотя я совершенно отчетливо помнила, что, когда я в последний раз была здесь, то погасила свет и раздвинула занавески. Вероятно, кто-то, Чармиан или Бел, решил, что будет лучше придать квартире жилой вид. Но ведь ключ от нее только один, и сейчас я держала его в руках.
Я осторожно отперла дверь. Вряд ли со мной что-либо случится, ведь наверху собрались пятьдесят или шестьдесят человек. Я открыла внутреннюю дверь и едва не задохнулась от удивления. На диване Фло развалился тот самый мужчина, — положив ноги на кофейный столик, он разглядывал вращающуюся лампу и слушал ее пластинку.
— Кто вы такой? Что вы здесь делаете? — резко спросила я.
Он обернулся и лениво уставился на меня. Я увидела, что у него зеленые глаза, такие же, как у меня. Сейчас выражение его лица смягчилось, как будто он тоже поддался очарованию расплывчатых теней, скользивших по комнате, и волшебной музыки.
— Никогда бы не подумал, что сделаю это снова, — произнес он. — Я пришел, чтобы оставить свой ключ на каминной полке, но оказалось, что квартирка Фло такая, как раньше.
— Откуда у вас ключ?
— Мне его дала Фло, естественно. Кто же еще?
Голос у него был хриплым и грубоватым, с резким носовым ливерпульским акцентом. Таких мужчин я обычно обходила стороной, и все-таки, все-таки… Я постаралась скрыть от него, что меня снова пробрала дрожь.
— Вы так и не сказали мне, кто вы такой.
— Нет, зато я сказал вам, почему я здесь. — Он с явной неохотой убрал ноги со столика, как будто вежливость давалась ему с трудом, и встал. — Я был другом Фло. Меня зовут Том О'Мара.
ФЛО
1
— Томми O'Mapa! — В голосе Марты звучала нескрываемая истеричность и ужас. — У тебя будет ребенок от Томми О'Мара! Разве он не утонул на «Тетисе»?
Фло ничего не ответила. Салли, сидевшая за столом, бледная и потрясенная, пробормотала:
— Да, это правда.
— Так ты встречалась с женатым мужчиной? — пронзительно заверещала Марта. Лицо ее опухло, а глаза от негодования почти выскакивали из орбит за стеклами круглых очков. — У тебя нет стыда, девушка? Я теперь никогда не смогу пройти по Бурнетт-стрит. Нам всем придется ходить в другую церковь. И на работе все про всё узнают. Все будут смеяться надо мной за моей спиной.
— Это у Фло будет ребенок, а не у тебя, Марта, — тихонько сказала Салли.
Фло была благодарна Салли за то, что та на ее стороне или, по крайней мере, с сочувствием отнеслась к ее затруднительному положению. Несколько минут назад, когда она объявила о том, что беременна, Марта взорвалась от негодования, но мать тихо произнесла: «Я не вынесу этого» — и поднялась к себе наверх, оставив Фло наедине с гневом и презрением Марты. Фло специально сказала об этом после чая, перед приходом Альберта Колквитта, тогда Марте придется заткнуться. После свидания с Альбертом она может и поостыть, но Фло знала, что ей еще здорово достанется от злого и острого язычка ее сестры.
— Ребенок у Фло, но позор падет на всю семью, — сказала как отрезала Марта. Она обернулась к своей младшей сестре: — Как ты могла, Фло?
— Я влюбилась в него, — просто сказала Фло. — Мы должны были пожениться, когда Нэнси станет лучше.
— Нэнси? Ну, конечно, он женат на этой Нэнси Эванс, которую все называют уэльской колдуньей. — Марта нахмурила брови. — Что ты имеешь в виду, говоря, что вы должны были пожениться, когда ей станет лучше? Насколько я знаю, она никогда и ничем не болела. В любом случае, при чем тут это?
Поскольку Марта вряд ли могла быть осведомлена об интимных подробностях истории болезни Нэнси О'Мара, Фло не обратила на ее замечание никакого внимания, но ее поразил тот факт, что Нэнси родом из Уэльса, ведь Фло считала ее испанкой.
— Он не был женат на Нэнси по-настоящему. — Она не стала говорить им о цыганской свадьбе в лесу под Барселоной, это было бы смешно. В глубине души она и сама не верила во все это. Такая история выглядела слишком картинной, слишком надуманной. На мгновение ей стало интересно, а был ли вообще Томми в Испании, и поняла, что все, в чем обвиняет ее Марта, правда: в том, что она падшая женщина, без стыда и совести, которая навлекла позор на свою семью.
Фло совершенно не удивилась, когда Марта сказала, что Томми О'Мара был женат на Нэнси Эванс законно, и Марта сама находилась в церкви, когда там оглашались имена вступающих в брак.
— Я знаю эту девушку по воскресной школе. Он снимал комнату у ее семейства, — сказала она. И презрительно добавила: — Она говорила, что ее мать не могла дождаться дня, когда он съедет, потому что ей всегда с большим трудом приходилось буквально выцарапывать у него деньги за стол и кров.
Салли испуганно ойкнула.
— Перестань, Марта. Не надо так говорить.
— Простите меня, — убито сказала Фло. — Мне очень жаль, что так вышло.
— Ну, ну, сестренка, — Салли быстро поднялась из кресла и обняла свою сестру, но Марту не так-то легко было сбить со стези обвинения простым выражением сожаления.
— Тебе и вправду есть о чем сожалеть и чего стыдиться, — выпалила она. — Ты понимаешь, что все вокруг будут называть ребенка незаконнорожденным ублюдком? С ним никто не будет разговаривать в школе. В него будут плевать, его будут бить, и все будут сторониться его, куда бы он ни пошел.
— Марта! — резко окликнула мать, стоя в дверях. — Достаточно!
Фло разрыдалась и бросилась наверх, и как раз в это время открылась передняя дверь и появился Альберт Колквитт.
Через пару минут в комнату вошла Салли и присела на кровать, где, всхлипывая, лицом вниз лежала Фло.
— Ты должна была предохраняться, милая, — прошептала она. — Я знаю, что это такое, когда любишь кого-то. Трудно остановиться, все выходит из-под контроля.
— Ты имеешь в виду, ты с Джоком… — Она подняла голову и сквозь слезы посмотрела на свою сестру. Джок Уилсон продолжал наведываться в Ливерпуль, едва ему перепадало хотя бы несколько дней отпуска.
Салли кивнула.
— Только не говори Марте, пожалуйста.
Сама мысль об этом была такой абсурдной и нелепой, что Фло не могла не рассмеяться.
— Да что ты такое говоришь!
— Видишь ли, она не имеет в виду буквально все, что говорит. Не знаю, откуда в ней эта желчь и злоба. Можно подумать, она ревнует тебя к тому, что у тебя был мужчина. — Салли вздохнула. — Бедная Марта. Одному Богу известно, что она скажет, когда узнает, что мы с Джоком собираемся пожениться на Рождество, если он сможет вырваться. Она-то рассчитывала первой выйти замуж, потому что она старшая и все такое.
— Салли, о, Сал! Я так рада за тебя. — Фло забыла о своих собственных проблемах и обняла сестру. Салли взяла с нее обещание, что она не скажет никому ни слова: она хотела, чтобы все узнали об этом, когда все будет уже точно решено.
Спустя какое-то время Салли пошла вниз, потому что в тот день была ее очередь мыть посуду и она не хотела, чтобы Марта еще больше усложнила положение.
Фло села на кровати, прислонилась к изголовью и положила руки на свой растущий живот. Она откладывала эти убийственные новости так долго, как только могла, но наступил уже октябрь, шел пятый месяц беременности, и это становилось заметным. Одна или две женщины в прачечной уже с подозрением поглядывали на нее, и как-то раз, развешивая белье в сушильной комнате, Фло обернулась и увидела в дверях внимательно ее разглядывавшую миссис Фриц. После этого случая миссис Фриц довольно долгое время провела в конторе с мистером Фрицем.
Сначала Фло подумывала никому ничего не говорить, убежать куда-нибудь и родить ребенка. Она не собиралась разлучаться с семьей навсегда, хотела потом вернуться с ребенком и все объяснить. Но куда она могла убежать и на что содержать себя? Денег у нее не было, а работу ей не получить. Она с грустью осознала, что ей придется оставить прачечную и, как это ни тяжело, проститься с мистером Фрицем.