Вот их первый урок танцев, и первая встреча с Максим. Она кажется очень крутой, недосягаемой, опасной, но при этом забавной, она что-то шутит, показывает, а они топчутся, как два медвежонка… Вот они с Максим танцуют в клубе, её пальцы нежно гладят спину Николь, и она чувствует, как умирает внутри от странного желания. Вот она выбегает следом за девушкой на улицу из «Queen», жуткий ветер и всего плюс восемь, Макс в одной футболке стоит и курит, и так хочется отобрать у неё эту сигарету и прижать к стене, целуя бесконечно долго....
– Мы желаем вам приятного полёта… – вырывает её из воспоминаний голос капитана. Жутко почему-то хочется сбежать, попросить остановить самолёт, приехать в клуб, найти Максим и сказать ей, что она никого в жизни так не любила, но уже слишком поздно. Судно разрезает крылом воздух, город, залитый краской с мольберта неизвестного художника, остаётся внизу. Впереди какая-то совсем другая жизнь, мама, учеба в новом месте, вечерние прогулки по городу любви…
***
– Ну, как ты? – Макс села рядом с Камиллой на кресло в светлом коридоре. – Неважно выглядишь, ты спала вообще?
– Да, пару часов. – Девушка с благодарностью смотрела на подругу. – У меня никогда не хватит средств, чтобы расплатиться с тобой за все это… Ты сделала для меня невозможное.
– На это и нужны друзья. – Макс взяла руки Камиллы в свои. – Вы – все, что у меня есть настоящего. И если я имею пусть даже один шанс из миллиона снять для вас звезду с неба – я это сделаю. – Она посмотрела на палату. – Как отец? Ты говорила с врачом?
– Папа все ещё очень слаб. – Девушка встала, чтобы налить себе воды. – Он тяжело перенёс переезд в клинику. Но врач уже осмотрел его и изучил все выписки. Он сказал, что шансы ничтожны, но он сделает все, что возможно, чтобы облегчить ему жизнь сейчас. – Камилла села обратно. Голос её был ровным, совсем лишенным эмоций. – Я просто устала. Совсем устала. Ты не обращай на меня внимания. Я рада, по крайней мере, что мы теперь можем быть здесь столько, сколько считаем нужным. И он не останется один, когда… – голос девушки задрожал. – Когда его время придёт.
– Шшшшш… – Максим притянула подругу и уложила её голову себе на плечо. – Главное, вы сейчас здесь, все вместе. Он может видеть тебя, твою маму, внуков…
– Дети сейчас с Ариной. – Камилла поднялась и вытерла слезы. – Мы вчера столкнулись с ней в магазине, и она сразу предложила свою помощь.
– Я рада. – Сказала Макс и с грустью посмотрела в окно. – В конце концов, все отношения одинаковые, так или иначе. Мы все сначала влюблены, потом любим, потом становимся очень близкими людьми. И в этом не разобрать уже всего по полочкам. Просто хорошо, что вы друг у друга есть. Никто не должен быть одинок. Мне кажется, это и есть счастье. А остальное люди выдумывают себе, когда им становится скучно. Не важно даже, мужчины или женщины, проблемы у всех одни и те же. Однажды ты просто приходишь к тому, что меняются лица, но не суть. Тебе кажется, что если ты сбежишь из этих отношений в другие, то что-то изменится, но на самом деле везде все одинаково. Просто с кем-то тебе однажды так хорошо, что никуда больше не хочется. Это и есть, наверное, любовь.
– Ты скучаешь по ней? – Камилла положила руку на колено подруги. – Почему ты так и не стала её искать?
– Они, наверное, сейчас как раз вернулись из свадебного путешествия. – Макс перевела взгляд на девушку. – Я просто не из тех. Я – не вы с Ариной, я не умею так. У меня сломан датчик, который должен подавать сигнал, что это «твой человек». Я, знаешь, ребёнок, который каждого, кто дал ему конфетку, называет мамой, и потом уходит за ним. Но однажды, рано или поздно, понимает, что ошибся. Что мамы нет, и он навсегда один. Я не хочу рушить жизни. Поэтому я не стала искать с ней встреч.
– Привет! Я принесла вам кофе. – Алиса поставила на стеклянный стол два стаканчика. – Тут уютно даже. Впервые вижу такие клиники. – Девушка огляделась. Просторные светлые коридоры, белые кожаные диваны, стеклянные столы, на каждом – вазы, в которых стоят свежие цветы, огромные окна с подоконниками, на них – множество растений, какие-то деревца в горшках вдоль стен и у лифтов. – Не то что та дыра…