Танцующий бог
Пролог
Карта мира Дэлоуэ
Иар Эльтеррус
Танцующий бог
Первая книга цикла «Канатоходец»
Книга пишется по миру, созданному моей женой, Мартиэль, и с ее помощью.
По звенящей струне над землей и богами,Изумляя созвездий сияющий взор,Небеса измеряя босыми ногами,Нет, не шел — танцевал необычный жонглер.И смотрели насмешливо братья и сестры:Мол, в семье Всемогущих завелся чудак,Бог бездомных талантов и таборов пестрых,Искрометное солнце шутов и бродяг.
Мчатся звезды под ногойВ синь вселенского колодца.Благолепие боговНи к чему Канатоходцу.
Шут, поэт, игрок —Ненормальный бог.Он — невидимый дух балаганных веселий,Шумный праздник арены — его торжество.У актера в глазах и в груди менестреляНе остынет волшебное пламя его.И звенит, не смолкая, безумное скерцо,Где скользит по струне удивительный бог.Капли крови его беспокойного сердца —Чародеи подмостков и дети дорог.
Неохота падать вниз,Если к звездам был так близко:Каждый шаг — для жизни риск,Только жизнь — не жизнь без риска.Эй, жонглер, держись, —Это наша жизнь!Самоцветы сердец рассыпая, — не жалко, —Учат петь и мечтать этот будничный мирСтихотворец и мим, музыкант и гадалка,Акробат, танцовщица, певец и факир.Звездным блеском их душ зачарованный зрительТо кидается в смех, то в безудержный плач.Это между сердцами натянуты нити,По которым танцует Небесный Циркач.
Покидает души страх,Тает злоба, боль уходит.Начинается Игра:С нами Бог-Канатоходец!Шут, поэт, игрок —Ненормальный бог!
(Мартиэль)
Пролог
Последняя завеса преодолевалась почему-то очень тяжело, словно поставленный неведомо кем ради какой-то своей цели рубеж. Она искрилась крохотными огоньками, ускользала, сворачивалась в небольшие вихри, меняющиеся друг с другом местами с дикой скоростью, стараясь не пропустить блудный принцип Разума, с очень большой неохотой поддаваясь давлению. Возникло даже подозрение, что эту завесу установили специально для того, чтобы не дать ему вернуться — именно ему, никому иному. Так это или нет он не знал, но на всякий случай насторожился.
Еще один, последний рывок — и завеса преодолена. В глаза брызнуло солнечным светом, и Танан едва заметно улыбнулся. Наконец-то дома! Как же долго он отсутствовал, как соскучился по Дэлоуэ! Впрочем, неизвестно как сейчас называют этот мир, каждая раса придумывала ему свое название и считала единственно верным. Однако для самого принципа Разума именно это название, Дэлоуэ, было родным и привычным.
Интересно, сколько времени здесь прошло? Ведь время — вещь весьма относительная. Каким стал мир? Удалось ли его собратьям сделать то, что должны были? Приблизился ли мир к Переходу, о котором они так мечтали? Трудно сказать, надо вначале поглядеть, как здесь и как.
Где-то в неведомой дали изменилась картина мира, и в ней медленно проявился образ канатоходца в сине-черно-серебряном трико, идущего по почти невидимому канату, натянутому между звезд. Он жонглировал пылающими сферами и радостно смеялся. Никто из принципов и соответствий, которых жители мира по невежественности считали богами, не заметил пришельца, они занимались своими делами и не имели времени на то, что полагали неважным. А обычные люди и нелюди тем более ничего не поняли. Только внезапно в разбросанных по миру четырех книгах полыхнули огнем несколько строк, однако этого никто не заметил, поскольку книги были запечатаны древним заклятием. Их нынешние владельцы давно не пытались открыть древние фолианты, полагая, что это невозможно. А если кто-то и пытался, то безрезультатно. Даже немногочисленным чародеям это не удавалось, что уж тут говорить об остальных. Но энергетическая картина мира изменилась, и изменилась очень сильно. Наступила новая эпоха, однако этого опять же почти никто не заметил.
Танан остался развоплощенным, воплощаться ему пока было рано, требовалось вначале понять, что вообще происходит, какие принципы и соответствия задействованы, а какие — нет. Он незаметной тенью скользнул на орбиту Дэлоуэ и всмотрелся в медленно вращающуюся под ним планету. Увиденное сразу насторожило Канатоходца, в общем узоре появилось что-то чуждое, чего не должно было быть. C другой стороны, это нечто казалось знакомым, но почему? Где он мог с ним сталкиваться? Самое неприятное, что это чуждое оказалось настолько вплетено в сущность мира, что убрать его оттуда стало невозможно, не разрушив сам мир. Что же здесь произошло? Как такое могло случиться? Куда смотрели его собратья? Танан продолжал растерянно изучать узор и ничего не понимал. Нет, с этим нужно разобраться подробно. И Канатоходец начал последовательно изучать слои узора и их взаимосвязи.