– Вы куда-то собрались? – спросил он.
Мне показалось, что он просек мой поход к телефону, но я не была в этом уверена. Убеждена я была в другом – в его глазах уже не было сомнений, а только мрачная решимость.
– Но я – никуда, – хрипло выдавила я. – Я к вашим услугам. – И подумала: "– Если я смогу его подольше задержать здесь, может Ник наконец появится!"
Когда мы уже протолкнулись на площадку, он вдруг сказал:
– Может быть, пойдем отсюда? Что, если мы посидим немного в каком-нибудь ресторанчике?
Я пока держалась, но была перепугана, как мышь, и только вякнула:
– Раз уж я оторвала ваш купон, может дотанцуем хоть этот танец? – и наградила его самой сладкой улыбкой из моего репертуара, но без толку.
Он обернулся и помахал, подзывая Марино, потому что, если хотел меня увести, должен был договориться с ним. Пока он стоял спиной ко мне, я через его плечо строила Марино обезьяньи рожи, которые должны были означать, что с этим типом я никуда не собираюсь. Но Марино на меня плевал. Это в его стиле: думает всегда только о своих доходах.
Когда стало ясно, что они неизбежно найдут общий язык, я проскользнула к телефону, сняла трубку и бросила монету. Бесполезно было объяснять Марино, все равно он не поверит, только разорется, что я выкручиваюсь, лишь бы не идти с клиентом. Ну, а если затеять бузу своими силами, этот мерзавец ускользнет, смоется раньше, чем кто-нибудь сможет ему помешать, скроется снова и все увязнет на том же месте. Ник был единственным, к кому можно было обратиться; только Ник сумел бы с ним справиться.
Я сказала в трубку:
– Комиссариат полиции, пожалуйста, только поскорее, прошу вас, поскорее! Это очень срочно!
Обернувшись, я взглянула в зал. Марино стоял уже один. Я не видела, куда девался тот тип, клиенты мотались взад – вперед и ловили партнерш на следующий танец.
В трубке задребезжал чей-то голос, и я сказала:
– Ник Баллистер там? Найдите его, только скорее, ради Бога!
Дюк завел свой самый лихой шлягер, и на другом конце линии эту музыку не могли не слышать. Тут я подняла глаза и увидела на стене перед собой тень, которая быстро росла. Я не шелохнулась и не вздрогнула, я продолжала сжимать трубку и наконец сказала:
– Ну ладно, Пегги, я как раз хотела узнать, ты собираешься вернуть мне пятерку, которую у меня стрельнула?
Сообразит ли Ник, в чем дело? Ему скажут: "– Тебя искала какая-то девица, Ник. По телефону. Откуда-то, где играл джаз, но что она хотела сказать – непонятно. Потом вдруг повесила трубку." Это была тонкая, слишком тонкая ниточка, но мне не оставалось ничего другого.
Итак, я стояла и боялась обернуться, а он ледяным тоном произнес:
– Собирайтесь и пошли. Думаю, этим вечером вам не придется беспокоиться из-за пяти долларов.
В его словах явно читался второй смысл, вроде намека или предостережения.
В раздевалке не было окон, всего одна дверь, а за нею стоял он. Я тянула время, как могла, а в глубине души все время взывала:
– Ну где же этот чертов Ник?
Я была перепугана до смерти. Такая толпа людей вокруг, и никто не мог мне помочь. Этого типа тут не удержишь, единственная возможность помочь Нику – это быть с ним и молиться, чтобы все обошлось. Разок я попыталась подсмотреть за ним через щель в двери. Думала, он не заметит, но черта с два: вне себя от ярости, он трахнул ногой в дверь, так что я аж подпрыгнула.
– Хватит дурака валять, сколько я должен ждать! – заорал он.
Тогда я схватила одну из газет старухи Хендерсон и написала на ней остатком помады: "– Ник! Он уводит меня неизвестно куда! Ищи меня по купонам! Джинджер."
Потом я сунула в карман костюма все купоны, которые собрала за вечер, и вышла в коридор. Мне показалось, что звонит телефон, но в диком грохоте оркестра я могла ошибиться. Итак, мы вышли на улицу.
Пройдя квартал, я сказала:
– Тут есть одно заведеньице. Наши девушки туда часто ходят, – и показала на вход в бар Чана.
– Заткнись, – ответил он.
Тогда я обронила на тротуар первый купон. И потом повторяла это через несколько шагов.
Огней и вывесок становилось все меньше, и наконец мы очутились в настоящем лабиринте темных, безлюдных боковых улочек. В кармане у меня было уже почти пусто. Еще слава Богу, что ему не пришло в голову остановить такси. Видно, не хотел, чтобы нас запомнили.
Я заныла.
– Нечего меня тащить неизвестно куда, я устала, как собака.
– Мы почти пришли, это рядом, – ответил он.
Меня смутила неоновая вывеска на следующем перекрестке; это была захудалая закусочная, и я решила, что он ведет меня туда.
Но между нами и этой вывеской был ещё целый квартал зданий, предназначенных на снос и зиявших разбитыми окнами. Значит, он все спланировал заранее, рассчитал, что обманет меня этой неоновой рекламой над заведением, до которого мы не дошли.
Ясно, я могла бы в любой момент заорать, и вокруг нас быстро собралась бы толпа. Но мне нужно было другое: больше, чем избавиться от него, мне хотелось его задержать, пока не подоспеет Ник. Он не должен был раствориться во тьме, потому что иначе нам пришлось бы все начинать снова. А это было неизбежно, подними я шум. В первый момент мне никто бы не поверил, скорее всего подумали бы, что я кручу мужику динамо. Он сумел бы отговориться или смыться раньше, чем появится первый фараон.
Человек, который привык к ночному городу, как я, знает, что поздним пешеходам все до лампочки. Они ни во что не ввязываются и пальцем не шевельнут, чтобы кому-то помочь. И патрульный фараон был мне ни к чему, в лучшем случае он выслушал бы меня и выслушал его, а потом погнал нас в шею.
Все это мелькнуло у меня в голове потому, что одного фараона я увидела прямо по курсу, прогулочным шагом он направлялся в нашу сторону. В темноте я его едва разглядела, скорее угадала по размеренному шагу. У меня и в мыслях не было его окликнуть, пока он не поравнялся с нами.
Мы встретились перед одним из заколоченных домов. И вот, когда я увидела, что теряю последний шанс, потому что Ник уже не может проследить за мной от последнего купона, оставшегося Бог весть где, меня словно током ударило.
И я тихонько, дрожа от испуга, вдруг говорю ему:
– Сержант, этот тип.
А убийца Джулии, как будто случайно, опередил меня на пару шагов и моментально оказался у фараона за спиной. Все произошло моментально, видно у него был такой нож, что нажмешь кнопку и лезвие выскакивает само. Мне в лицо вдруг брызнуло что-то теплое и во тьме я увидела, как фараон вдруг запрокинул голову, как у него закатились глаза и он начал медленно – медленно валиться на меня. Я сделала шаг в сторону и он с глухим стуком рухнул на землю, пару раз ещё дернулся и остался лежать, раскинув ноги и руки. А там, где только что стоял фараон, теперь стоял его убийца. Снова я была с ним лицом к лицу.
Он ледяным тоном произнес:
– Только пискни, и я проткну тебя насквозь.
Я не пискнула, только глубоко вздохнула.
– Пошевеливайся, туда – и он подтолкнул меня ножом вниз по лестнице в какой-то темный проход, в заброшенный дом, перед которым все произошло. – Стой здесь, и только шевельнись – знаешь что будет!
Видно, он занялся телом фараона, потому что оно тут же скатилось по лестнице. Я отшатнулась и налетела спиной на дверь подвала, тоже забитую досками. Неожиданно дверь поддалась, и я подумала:" – Он хочет затащить меня туда. Значит, дверь должна быть открыта."