Скрюченные руки мертвого Макса сплелись на брезентовой инструментальной сумке, и сейчас только Сергей заметил ее. Немного «поборовшись», Сергей отнял сумку у мертвеца, и вывалил ее содержимое на бетонный пол. Некоторые предметы его заинтересовали. Используя моток изоленты, Уваров обмотал раненную руку, сдвинув браслет наручников немного выше раны. Рука побелела и совсем ничего не чувствовала, будто чужая. Сергей осторожно раскрутил жгут из провода и отбросил его в сторону.
«Лучше я истеку кровью, чем рука отсохнет».
Маленький подводный фонарик, найденный Уваровым в груде мелочей из сумки, выплюнул кроху света и умер в руке, скушав все резервы батареек. Сергей вытряхнул окислившиеся элементы и осмотрел их. Безнадежно. Он уже собирался забросить бесполезный фонарик, как вдруг вспомнил о плеере, закрепленном на поясе. Найдя на кордере отсек батарей, Сергей открыл его и достал батареи. Они были тоньше и значительно короче.
«Блин, твою мать, – Уваров скорее прошептал, чем выругался.
Осмотрев оставшиеся предметы, он приметил рулончик фольги. Скомкав несколько кусочков, Сергей зафиксировал батареи в трубке фонарика и закрутил фиксатор. Когда по стене пробежался желтый лучик, Уваров немного развеселился.
Следующим объектом исследования был сигнальный пистолет и запасной патрон для него. Сразу пришла мысль о шершнях. Наверное, уже не осталось ни одной крылатой твари, хотя бы раз его не укусившей. Насекомые причинили ему много боли, и теперь пришло время ответить им за все. Пришло время отомстить за Макса, сидящего сейчас у стены, с бородой из шершней, и не способного больше выражать недовольство.
Уваров взвел курок ракетницы, и подобрался поближе к огромному гнезду. В его недрах вовсю кипела жизнь. Сергей приставил ствол к шершневому жилищу. Несколько насекомых заинтересовались пистолетом, и переползли на него. Некоторые с жужжанием забрались прямо в ствол.
– Тук-тук, – сказал Сергей и выдавил из себя улыбку. Потом он нажал на спусковой крючок.
Даже через закрытые веки Уваров увидел рождение нового солнца. Лицо обожгла горячая волна, затрещали опаленные волосы на голове, в легкие ворвался удушливый запах. Откатываясь от огненного сияния, Сергей чувствовал, как осыпаются гнездящиеся на голове шершни.
В глазах все еще горел огонь, несмотря на то, что они были закрыты. Сверху снова донесся захлебывающийся лай Бастера. Видимо он стоял над люком все это время, надеясь, что жертва когда-нибудь вылезет ему на растерзание.
– Чтоб ты себе зубы сломал сукин выродок! – закричал Уваров приглаживая опаленные волосы.
Бастер еще немного пооттягивался, хрипя и, наверное, кусая металлическую решетку, а потом снова затих прислушиваясь.
«Эта скотина меня караулит».
Солнце, горящее перед закрытыми глазами Сергея, где-то там, где демонстрируют сны, начало угасать, но открывать веки не хотелось.
Длинные ряды клеток, расположенные вдоль забора, занимали слишком много места во дворе. Сергей стоял перед одной из них и утирал предательски выступившие слезы. Тетя Маша отшлепала его, как маленького мальчика, и это было так унизительно, тем более на глазах у подруги. Как никак он уже взрослый парень девяти лет, и что такого, что залез на ее яблоню. Естественно он бы не дал себя шлепать какой-то истеричке, но с дерева Серегу снял муж тети Маши, а с ним уже особенно не поборешься.
По ту сторону клетки барабанили веселые кролики, и слушая их топот, Сергей стал успокаиваться. Открыв дверцу, он заграбастал первого попавшегося и выволок его наружу. Сородичи зайчика испугано разбежались по углам, глядя на грабителя красными бусинками глаз.
– Так вот ты какой, мистер кролик, – улыбнулся Сергей, держа несчастного на вытянутых руках.
Потом он прижал его к груди, наклонился и послушал пленника. Во всем кролике стучало сердце, так быстро, что казалось, сейчас выскочит наружу, и будет прыгать по земле как лягушка. Мистер кролик прижал уши к спине, и, наверное, приготовился к смерти.
– Ну и труслив же ты заяц, – сказал Сергей кролику, и впервые почувствовал, что может его «двинуть».
Это он сам придумал такой термин позже, а тогда просто почувствовал, что теплый комочек в руках будто спрашивает, что ему делать.
«Выгони всех кроликов и возвращайся».
В тот вечер все кролики повыскакивали с вольеров, и носились по двору, как новогодние шутихи, на забаву заскучавшим было охотничьим собакам. Естественно, все решили, что это Сергей повытаскивал кроликов, и он, в общем-то, не стал оправдываться, кто ж поверит, что он попросил ушастого переговорить с собратьями, и убедить их выйти развеяться на часок. Последствия были печальны, попа от ремня целых два дня болела.