«А где я взял отвертку? Может быть, выкрутил винты пальцами?»
Боров сидел на раскладном стульчике и взирал на воду в бассейне. С ним снова случился ступор. Это такое состояние, когда лень шевелиться, переводить взгляд с одной точки, и даже думать. Он сидел с раскрытым ртом, безвольно опустив руки. Крошки батона застряли в его зубах, прилипли к подбородку, смешавшись с распущенными слюнями. Боров смотрел на воду и боялся, что не сможет выйти из этого состояния, если вдруг нужно будет защититься от собаки, или пристрелить вынырнувшего из бассейна типа. Прилагая неимоверные усилия, он сумел освободить свой взгляд из плена. Кружащиеся в бассейне пираньи подплывали к стене бассейна и исчезали в ней. Это насторожило Борова, и, поднатужившись, он сумел пошевелиться.
Сергей протиснулся в небольшое окошко, соединяющее бассейны, и был ослеплен ярким светом, обрушившимся на него сверху. После стольких часов темноты, этот световой нокаут откликнулся в голове сильной болью. Несмотря на это, в тот же миг улетучилось состояние безысходности, и долгие часы, проведенные в холодной тьме, показались Сергею минувшим уже сном.
Вверху пронзительно затрещал автомат, и в бедре вспыхнуло болевое солнце. Инстинктивно дернувшись назад, Уваров стукнулся затылком о металлическую раму, и в голове у него реальность размазалась и поплыла. Из последних сил он вдавил себя обратно в большой бассейн и потерял сознание.
Очнувшись, Уваров сразу почувствовал, как саднит бедро левой ноги.
«Скорее всего, Барометр оставил кого-то наверху для контрольного выстрела. Мое счастье, что этот кто-то не слишком метко стреляет, а может, вода обманула прицел его автомата».
Сергей обнаружил вдруг, что на руке уже нет веревочки, с прикрепленным к ней фонариком. Внизу плясал крохотный световой зайчик, и в полной темноте он светился как маленькое солнце после затмения. Опустившись на дно, и ориентируясь на свет, Уваров нашел включенный фонарик. Вокруг опять «парили» пираньи.
«Черт с вами обжоры, смотрите на меня, но не забывайте что я не так уж безобиден».
Сергей вернулся к мертвым пловцам, зависшим под металлической шторой, и схватил за одеревеневшую руку того, который был в снаряжении, и без сильных увечий. В рукаве аквалангиста, Уваров нащупал какую-то пластину. Подсвечивая фонариком, он расстегнул молнию кармана, и вытащил пластиковую карточку. Это был электронный пропуск от «каморки» Барометра. Уваров засунул его под фиксатор маски. Загребая одной рукой и ногами, Сергей тащил за собой тело, болтающееся в разные стороны, как учебный манекен для спасателей. Подплыв к окну в малый бассейн, он развернул аквалангиста головой вперед, и вытолкнул его в малый бассейн. Сверху опять послышался треск автомата, приглушенный толщей воды.
«Значит ты купился на это, малыш».
Труп плыл по инерции, и когда в окне перехода остались торчать только неподвижные ласты, Уваров ухватился за них, и дернул «приманку» назад. Так он повторял два раза, всякий раз наслаждаясь лязгом пуль о кафельную плитку. На третий раз автомат молчал.
«Хочется верить, что у тебя кончились патроны, умник. Я выхожу».
Подходя к зданию бассейна, Таня услышала треск автоматной очереди, и на секунду остановилась. Прислушиваясь, она прикинула, что для обучения дайверов, пока еще не применяют стартовые автоматы, следовательно, у Сергея проблемы. Оставшееся расстояние до входной двери, девушка преодолела бегом. В двери торчала связка ключей. Стараясь не шуметь, Таня вошла внутрь. В коридоре все было как прежде. На вешалках развешены цветные плащи, под пластиковыми щитами красуются цветные картинки о подводном плавании, под потолком вращается с легким гудением большой лопоухий вентилятор. Таня почти успокоилась, но из приоткрытой двери в бассейн, вышла здоровая черная собака, и с кажущимся безразличием посмотрела на гостью.
– Эй, шарик, давай спокойно разбежимся без личных претензий.
Медленно расстегивая сумочку, Таня смотрела в глаза ротвейлеру, продолжая болтать с ним, как с болонкой.
– Я же знаю, ты добрый. Просто тебя, наверное, мало гладили и чесали за ушами. Хочешь, почешу?