Легко сказать. Карлайл сейчас, в силу погодных условий, проводил дома больше времени, чем обычно, и чаще видел Эсми, чем Лею. Но как начать этот разговор? «Дорогая, я хочу развестись с тобой»? «Эсми, я очень тебя люблю, но я полюбил другую»? «Милая, я ухожу от тебя»? Как вообще возможно произнести такое? Эсми будет не просто огорчена. Это ее убьет.
Их связывали годы, проведенные вместе, приемные дети, множество пережитых трудностей, любовь, наконец. Пусть другая, чем к Лее, но это тоже была любовь. Если Карлайл решится оставить семью, то как же жить дальше, без детей и без этой чудесной женщины с кроткими светло-карими глазами? Он не мог представить себе, что бросает ее.
И как назло, все, абсолютно все напоминало о той, другой, скучающей по нему в резервации. Книги в домашней библиотеке - сколько раз он сидел прямо на стремянке, раскрыв на коленях толстый том, в надежде отыскать хоть какую-то зацепку. Накрахмаленный белый халат в шкафчике на работе – иногда не хватало времени снять рабочую одежду, и Леа просто распахивала его. Букет весенних цветов на столике в гостиной – сейчас эти цветы росли повсюду в Ла Пуш, и девушка-волчица очень любила их.
Карлайл рассматривал цветы в вазе и вспоминал недавний разговор на лесной поляне недалеко от побережья, сплошь заросшей синими, сиреневыми и желтыми первоцветами.
Леа валялась рядом с ним на траве, положив руки под голову и смотря в небо.
«Я ненавидела тебя», она смеялась, будто сама себе не верила, «И не только тебя - всех вас. Понимаешь, мы существуем потому, что существуете вы - как противовес. Кто-то должен защищать людей. Как только в окрестностях Ла Пуш стало больше вампиров, волчий ген проснулся у всех потомков вождей-духов, даже у тех, у кого он должен был остаться спящим. Даже у меня», индианка опустила глаза. «Я думала тогда: если бы не Каллены и их проблема с девчонкой Свон, из-за которой тут появилось столько кровососов, я бы осталась нормальной. Не было бы вас – Сэм не стал бы оборотнем и не бросил бы меня».
«Сожалеешь?» Карлайл поправил заткнутый за ухо девушки ярко-синий цветок.
«Не-а», Леа потерлась щекой о его ладонь. «Когда ты начал меня лечить, я поняла, что ты правда хочешь мне помочь. И что ты добрый. Ко мне мало кто был добр. А потом… я не знаю, как это объяснить… я внезапно увидела, какой ты красивый. Вот так, вдруг, заметила», Леа с озорной улыбкой перекатилась и ускользнула, когда Карлайл протянул к ней руку.
«А ты почему-то заговорил об Эмбри, я пришла в ярость и окончательно поняла, что я тебя люблю».
Вампир использовал свою скорость и через секунду вновь оказался рядом, заключая ее в объятия.
«Не злись, но, возможно, Эмбри был бы лучшим выбором. Мне нужно время, чтобы подумать, как я расскажу обо всем Эсми, а он свободен. И… не хочу тебя расстраивать, но я никогда не слышал, чтобы у вампира и оборотня рождались дети. Я кое-что проверил, и, вероятно, в этом отношении мы несовместимы. С ним такой проблемы не возникнет».
«Замолчи», перебила она его. «Никаких оборотней, я уже говорила. И даже если бы Эмбри был человеком, не он мне нужен, а ты! А дети… ну что ж, значит, мне не нужно предохранятся. Ненавижу резинки”.
Она улыбнулась, смотря Карлайлу в глаза, но губы Леи слегка подрагивали. Человек бы этого не заметил.
- Карлайл? – мелодичный голос Эсми заставил его прийти в себя. Она стояла напротив, также разглядывая цветы, – Ты в последнее время на себя не похож. Какие-то трудности в клинике?
- Нет, в клинике все в порядке, - он проследил взглядом, как жена вытаскивает букет из вазы. Ее красивые белые руки странно смотрелись среди цветов: такие тонкие, изящные и неживые.
- Я очень переживаю. Что-то гложет тебя, - золотистые глаза смотрели на него с участием и любовью, – Любимый, ты стал часто грустить, я не знаю, что мне думать. Это касается детей? Но Элис не видела ничего плохого, и Аро, по ее словам, не помышляет больше о том, как бы переманить кого-то из нас в свой клан.
- У детей все хорошо, Эсми, не тревожься. Это просто меланхолия, - Карлайл растянул губы в улыбке. Господи… он никогда не соберется с духом. Как сказать ей? И где гарантии, что Эсми выдержит расставание, а не направится прямиком в Вольтерру, как Эдвард в свое время? Об этом даже помыслить было страшно.
- Прожив четыреста с лишним лет, иногда устаешь от вечности, - кивнула она. Кажется, жена поверила ему: Карлайл всегда умел сдерживать свои чувства, а Эсми всегда безоговорочно доверяла мужу. Она вновь переключилась на то, за чем, собственно, пришла в гостиную: на цветы.
- Кто принес их сюда? Они ужасны. Какой вульгарный цвет, и совершенно не сочетаются с нашей гостиной, - в мгновение ока она оказалась на кухне, не прекращая возмущаться:
- Чайные розы, вот что подойдет. Закажу сегодня же.
Первоцветы были отправлены в мусорное ведро.
+++
Лучи солнца пробивались сквозь щель между занавесями. Как назло, уже несколько дней стояла прекрасная солнечная погода, и только сегодня Элис предсказала, что снова надолго станет пасмурно. Эсми ушла в душ, а Карлайл, под предлогом того, что ему необходимо сегодня быть в клинике пораньше, быстро собирался на работу и не последовал за ней. Уже собираясь уходить, он окинул взглядом роскошную обстановку спальни. Кровать под балдахином, шкаф и туалетный столик Эсми – вся мебель, в резьбе и завитушках, была выдержана в изысканной светло-бежевой гамме. На столике в хрустальной вазе стояли розы. Точно такие же чайные розы, как в гостиной: ни пятнышка на кремовых лепестках, ни одного поеденного тлей листика. Совсем как искусственные.
Эсми гордилась их домом, она умела создать уют, и Карлайлу раньше и было уютно здесь. Но сейчас ему нестерпимо захотелось сбежать на свежий воздух, в лес, на заросшие первоцветами поляны.
То, что он собирался сделать, иначе, как бегством, трудно было назвать. Карлайлу прислали приглашение на региональную конференцию хирургов, которая должна была состоятся в Сиэтле и продлиться около десяти дней. Разумеется, он планировал ехать туда задолго до того, как Леа обратилась к нему, но только сейчас решил, что она поедет с ним.
Они прибыли в город по отдельности и встретились только к вечеру. Карлайл ждал ее в парке, в паре кварталов от своей гостиницы: не хотел, чтобы кто-то из коллег случайно наткнулся на него. Погода в «городе дождей» вполне соответствовала его названию: с утра, а может, и с ночи, шел дождь. То мелкий, как пыль, то усиливающийся до настоящего весеннего ливня, он разогнал людей по домам. Парк был пуст.
Вдруг в конце аллеи послышались шаги: Леа выскочила из-за красного канадского клена и побежала к нему, шлепая по лужам босыми ногами. Короткий ярко-зеленый сарафан облепил тело, на волосах блестели капли дождя, небольшой рюкзак подпрыгивал на спине в такт шагам.
- Еле вырвалась! - она налетела на Карлайла, чуть не опрокинув их обоих на землю.
Дождь не прекращался, мелкие капли оседали на их волосах и одежде. Пара целовалась под дождем, забыв обо всем. Образ Эсми в его мыслях и чувство вины, мучавшее Карлайла с тех пор, как он сел в машину и отправился в Сиэтл, пропали. Сейчас была только Леа и поцелуи с привкусом дождя.
- Как тебе удалось? – спросил он, когда смог от нее оторваться.
- Моя школьная подруга живет в Сиэтле и она пригласила меня погостить, - квилетка смотрела на него с самым невинным выражением лица, на которое была способна. – Мама, конечно, позвонила ей и переспросила, но подружка меня прикрыла.
- Что ты ей сказала? – забеспокоился Карлайл.
- Правду, - Леа послала ему еще более невинный взгляд, – Мой парень – не квилет, и это не нравится моей маме.
Вампир невольно улыбнулся, заражаясь ее хорошим настроением. Десять дней… целых десять дней вместе! Он давно не чувствовал себя настолько беззаботным и свободным – как сбежавший с лекции студент.