Прямо из прибоя, отделяя пляж от другого, переполненного людьми, поднималась отвесная гладкая скала. Она глубоко врезалась в океан, как волнорез, и отрезала пляжик от внешнего мира, как стена; густые колючие заросли, через которые человеку не пробраться, окончательно отгораживали этот кусочек берега от остального мира. Очаровательный дикий пляж был совершенно безлюден. Попасть сюда можно было, только поднявшись по скале или приплыв, но желающих не находилось. Гряда маленьких каменистых утесов, торчащих из воды, и сильное течение отбивало у людей всякое желание пытаться.
Карлайл нашел это место несколько дней назад. Люди сюда не заглядывали, и он мог насладиться красотой природы и подумать в одиночестве, как продолжать поиски.
Мобильный телефон завибрировал: на дисплее высветилось имя Джаспера. Новостей от него и Элис в последнее время было не очень много: нанятые Карлайлом детективы не сообщали ничего утешительного, и сын и дочь пересказывали в основном то, что видела Элис о каждом члене семьи.
- Элис хочет сама рассказать тебе. Если честно, я не знаю, радоваться или нет. Меня настораживает поведение Аро, - едва поздоровавшись, Джаспер передал трубку своей подруге.
- Карлайл, - защебетала Элис, - как поиски? А правда, что гавайцы не носят ничего, кроме юбок из травы? Они вдохновят Лагерфельда на следующую коллекцию, не представляю, на что это может быть похоже, все так туманно… Ой, прости. Я слишком много болтаю. Так вот, Эсми подружится с Челси…
Карлайл улыбнулся, покачав головой. После того, что случилось сразу после приезда Эсми в Вольтерру, другое трудно было предположить. Джаспер мельком упоминал об этом в их предыдущем разговоре, но доктор был слишком поглощен мыслями о Лее, чтобы заострять внимание на чем-то другом. Кроме того, он посчитал новость скорее хорошей и не волновался за Эсми.
По прибытии в замок Волтури Деметрий был сурово наказан за неудачу, а его подруга Челси, как и говорил Маркус, попалась Аро под горячую руку. Эсми стала свидетельницей несправедливой расправы. После, дождавшись, когда Древнейший удалится вместе с Джейн, она от души пожалела бедную Челси, и, несмотря на возражения Маркуса, помогла ей, ослабевшей от боли, добраться до ее комнаты. Несколько теплых слов, забота и доброта Эсми произвели на Челси неизгладимое впечатление. Волтури хоть и назывались семьей, но скорее напоминали военизированную организацию с четкой иерархией: здесь было принято уважать, подчиняться и знать свое место, а не любить и сочувствовать.
- … я вижу, как они вместе гуляют в каком-то саду или парке, и на улицах города вечером, - продолжала тем временем Элис. – Я вижу Эсми по-дружески разговаривающей с Ренатой и женами Великих. Даже близнецам и Кайусу она понравится. Не знаю, важно это или нет, - она запнулась, задумавшись, и снова затараторила:
- Все полюбят ее, кроме Аро. Он будет ее избегать и почему-то злиться. И еще – летом Маркус подарит Эсми кольцо, и она его примет. Они заключат помолвку, ненадолго, лет на двадцать пять, чтобы проверить чувства. Маркус не хочет давить на нее. Ох, я опять что-то не то говорю, извини, Карлайл.
- Все в порядке, милая. Я рад за Эсми и Маркуса. И это очень хорошо, что она нашла друзей в Италии и ей не одиноко там.
Ответа не последовало. Молчание растянулось на несколько секунд. Это было непохоже на Элис, и Карлайл забеспокоился:
- Элис? С тобой все хорошо?
- У нее видение, - взял трубку Джаспер. – Вернее, у нее внезапно пропали все видения о тебе.
- Это же значит…
- Что ты на верном пути.
Карлайл быстро попрощался и огляделся, пряча телефон в карман рубашки. Раз его будущее исчезло, значит, оно снова связано с вервольфами. Но где же их искать?
Ход его мыслей прервал шорох в кустах и тихие шаги по песку. Вампир поспешил укрыться за большим валуном, в тени, чтобы не сверкать на виду у нежданного гостя.
На пляж из колючих зарослей вышел смуглый темноволосый мальчик, на вид лет трех, в широких черных шортах.
«Невозможно. Даже взрослому человеку с топориком или мачете было бы трудно пробраться сюда», Карлайл, боясь верить в то, что его поиски подошли к концу, впился взглядом в мальчика.
Ребенок крался за юрким черным крабом, ползущим вдоль кромки воды. Выражение его лица поражало необычной для столь юного возраста серьезностью, а в движениях не было и следа обычной детской неуклюжести.
Море сегодня было тихим, погода безветренной - запахи плохо разносились в воздухе. Поэтому Карлайл почувствовал странный запах только тогда, когда мальчик подошел достаточно близко. Человеческим он совершенно точно не был. Впрочем, на вампира и оборотня он тоже не походил – это было нечто среднее.
«Неужели нашел?», Карлайл словно прирос к земле и неосознанно задержал дыхание. Его душа стремилась вперед, но тело от волнения напрочь отказывалось действовать. Он с жадностью рассматривал и запоминал черты лица, так похожие на его собственные.
Мальчик, не подозревающий, что за ним наблюдают, опустился на четвереньки и прыгнул, хватая свою добычу. Поймав краба, он принялся колотить по панцирю первым попавшимся камнем. Краб не собирался сдаваться и ущипнул юного охотника за руку. Человеческий ребенок мог бы лишиться пальца, а на этом ранка затянулась, не успев появиться.
Видя, что старания не приносят результатов, малыш огляделся и, убедившись, что он один, стянул шорты. Взгляд живых голубых глаз, не по возрасту смышленый, на секунду обратился в сторону Карлайла. Сердце вампира екнуло и словно упало куда-то вниз: у Каллена были голубые глаза, пока он не переродился.
В воздухе хлопнуло – и в набегающих волнах зарезвился светло-серый волк размером чуть больше крупной овчарки. Наигравшись и полностью вымокнув, волчонок снова занялся крабом. Он увлеченно разгрызал панцирь, полностью уйдя в это занятие.
«Мой сын. Это мой сын. Леа хотела назвать его Гарри», - вампир не мог отвести глаз от играющего оборотня. В висках стучало, во рту пересохло, совсем как у человека. Из оцепенения его вывел странный скрежет: не отдавая себе отчета, Карлайл слишком сильно вцепился в валун, за которым прятался. Камень раскрошился - крошка, мелкая, как морской песок, окрасила ладони серым.
- Гарри, - дрогнувшим голосом позвал Карлайл, выходя из своего укрытия. Волчонок навострил уши и обернулся к нему, оскаливая зубы.
Не успел Каллен сделать и шага навстречу, как волк вновь обратился в мальчика. Симпатичное детское личико исказила неприязнь, когда он вдохнул запах вампира:
- Откуда ты знаешь мое имя, кровосос?
Карлайл хотел ответить, но голос изменил ему и вампир не смог выговорить ни слова. Его совершенно точно не могли душить слезы, но он чувствовал себя именно так. Его переполняло невозможное, огромное, безграничное счастье. Все, что ему хотелось, это подхватить сына на руки и прижать к груди. Он подошел, раскрыв объятия, но мальчик отпрыгнул, зарычав.
- Чего ты хочешь? Не трогай меня!
Он отступал в колючие заросли, не спуская взгляда с возможного противника.
- Гарри, подожди!
Но ребенка и след простыл. Он убежал настолько быстро, что даже вампиру с его сверхчеловеческой скоростью не удалось бы его догнать. Последнее, что видел Карлайл, были острые длинные шипы, впивающиеся в смуглую кожу и оставляющие уродливые красные следы, исчезающие на глазах.
Вампир опустился на песок, прямо в прибой, обхватив голову руками.
- Мой сын. Мой Гарри. Я должен найти его снова, - шептал он, не в силах подняться. Мозг отказывался соображать, настолько велико было потрясение.
Позабытые шорты темным пятном покачивались на волнах, лизавших берег. Карлайл подхватил насквозь промокшую тряпку и поднес к носу. В этом запахе доминировала морская вода, но ему удалось уловить слабую нотку – то ли вампир, то ли вервольф. Нечто среднее.