Увидев кровь, все разом выдохнули.
– Смотрите, он такой же человек, как и мы! – удивленно сказал Арик, инстинктивно потрогав шрам на щеке. – У него тоже течет кровь, когда лес нападает на него.
– Глина Льены сделала свое дело, – согласился Орну. – Она его переделала.
– Разве я вам не говорил, что он теперь земной? – вмешался Харно.
Но больше всех удивлен был Леппо. На его лице застыло изумление, и взгляд стал отсутствующим.
– Так она тоже смертная! – хрипло выдавил он.
– Она?
– Ну та, другая безымянная, женщина. Харно раздраженно поцокал языком.
– Какое нам сейчас дело до нее? Она не охотник. Это уже решено. А нам надо думать только об охоте.
Леппо даже вздрогнул, пытаясь собрать свои непослушные мысли, но не мог оторвать взгляда от капель крови на ноге Айвена.
– Эта кровь – дурной знак, – вдруг решительно заявил он. – Мы должны вернуться.
– Почему это?
– Потому что зверь не узнает этот запах. Там, в пещере, его не отметили кровью безымянного, и в нем это разбудит только страх и ярость. Он будет драться как никогда.
– Это правда, – пробормотал Арик, снова потрогав шрам, из-за которого уголок рта у него всегда был приподнят в полуухмылке. – Я видел такого зверя в ярости.
– Ты тогда был ребенком, – напомнил Харно. – И ты был один, потерявшийся в горах. Мы – мужчины. Охотники! – Произнеся это слово, он гордо взялся за копье. – Мы не поворачиваем назад, когда уже проведен ритуал. Рисунок в пещере – это наш договор с лесом, и мы не должны нарушать его. Никогда!
– Даже если мы несем с собой запах смерти? – возразил Леппо.
Харно указал на заживающий шрам на плече Леппо, который образовался после того, как он полоснул себя ножом в пещере.
– А как же этот запах? Разве он не считается? Зверь учует и его. Он узнает в тебе брата и сам бросится нам на копья, зная, что мы пришли без ненависти в сердцах.
– Но он гораздо лучше узнает его, если безымянного не будет с нами, – сказал Леппо. – Если мы оставим его здесь, зверь отнесется к нам с доверием и отдаст себя.
До этого момента Айвен лишь молча наблюдал, пытаясь следить за разговором. Но теперь, когда он понял, что его хотят оставить одного в лесу, он вскочил на ноги.
– Вы не можете оставить меня здесь одного! – крикнул он.
– Все в порядке, лунный мальчик, ты с нами, – успокаивающе сказал Харно. А потом, повернувшись к Леппо, продолжил: – Ты забыл, что зверь признал его прошлой ночью, в охотничьем танце. Он ждет, что мальчик будет среди нас. Мы все связаны ритуалом, и парень тоже.
Леппо покачал головой, но, наконец, сдался.
– Хорошо, – сказал он и принюхался. В этот момент его лицо с раздувающимися ноздрями и сверкающими зубами больше напоминало зверя, нежели человека. – Но безымянный должен идти сзади и не путаться у нас под ногами, ибо конец охоты уже близок.
– Тебе об этом сказал ветер? – восхищенно спросил Орну, собирая вещи.
– Он говорит мне, что брат рядом, – кивнул Леппо и двинулся по тропинке.
Айвену, который теперь замыкал отряд, казалось невероятным, что Леппо мог унюхать добычу. Однако минут через десять, когда они спустились в долину мелкой речушки, они увидели на влажной земле следы копыт.
Харно опустился на одно колено рядом со следом.
– Зверь прошел один, – тихо сказал он. – Это старый буйвол, и он близится к концу отпущенного ему срока, как и предсказывал сон Льены. Он спустился с высоких пастбищ умирать. След говорит мне, что он пересек нашу тропу не больше, чем сто ударов сердца назад.
– Смотрите, как осторожно он двигался, – добавил Леппо. – Должно быть, он услышал нас.
– Так это тот самый? – спросил Арик, напряженно всматриваясь в гигантские папоротники, росшие по берегам речушки.
Леппо приложил руку к своей ране на плече, прислушиваясь к пульсации крови, как раньше он принюхивался к воздуху.
– Это он, – пробормотал он. – Он ждет нас.
– Ну что ж, мы не разочаруем его, – прошептал Орну и снял мешок с плеча. Потом он улыбнулся, и стало видно, что у него недостает передних зубов.
Остальные последовали его примеру, оставляя на берегу все, кроме своих кожаных накидок и избранного оружия. Только Айвен замешкался, осознав, что настал момент, которого он с ужасом ждал уже несколько дней: конечный этап охоты, где ему предстоит лицом к лицу столкнуться не только с диким лесным зверем, но и со своим собственным страхом.
«Я не хочу этого делать!» – хотелось крикнуть ему в лицо своим спутникам, но он не решился даже на это. Молчаливые деревья, немигающий солнечный свет, едва слышное журчание ручья – все они сговорились против него, заставляя его не нарушать их тишины. Ничего не говорить, подавить свои дурные предчувствия и заняться этим страшным делом – охотой. Доверься нам, казалось, говорили земля, небо, деревья. Отдай себя в наши руки, как в ночь ритуального танца, и все будет хорошо.
А если не будет? А что, если ритуал был неправильным? Леппо, например, в него не верил ни секунды, И что, если его статус человека из будущего никак не защитит его от опасностей дикого мира прошлого? Что тогда? То, что у него может быть кровотечение, он уже показал там, у ручья. Это тоже могло быть знаком того, что ему так же грозят опасности и смерть, как и всем остальным здесь, и что если он будет настолько глуп, чтобы двинуться дальше, то смерть в виде косматого зверя обязательно настигнет его.
Рука Арика мягко легла на его плечо, заставив виновато вздрогнуть.
– Ты готов, парень?
И снова он хотел сказать, что никогда не будет готов к этому, но его губы отказывались шевелиться, а во рту пересохло.
– Первая охота всегда самая трудная, – заверил его Орну и, вспомнив о чем-то, провел языком по пустой десне.
И тут Айвен заметил капельки пота на лбу Орну. Так, значит, он тоже боится! Он, Айвен, не был так уж одинок в своем страхе. Это помогло ему успокоиться, и он даже заставил себя следовать за остальными, когда они перешли вброд ручей и пошли вверх по течению.
Высокие папоротники нависали над ним, заслоняя от него солнце. Он словно попал в какую-то зеленую ловушку, где воздух был теплый, влажный и совершенно неподвижный, что заставляло еще больше нервничать. Ему казалось, что он вступил в долину смерти, где ничего не двигалось, кроме воды под ногами, где больше не дул ветер, где даже пение птиц казалось таким далеким и неестественным, как крик из другого мира.
«Я здесь умру», – с отчаянием подумал он и уже собрался повернуть назад, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Его спутники остановились чуть впереди и занялись рассматриванием следов на грязном берегу. Так что это был не один из них. Айвен повернулся, внимательно вглядываясь в тень между стволов папоротников. Ничего! Во всяком случае, он ничего не видел. Но чувство, что за ним наблюдают, не исчезло. Более того, в этой молчаливой слежке было что-то будоражащее, будто у папоротников появились глаза, и они только и ждут, когда он ослабит бдительность, чтобы обвить его своими ветками и затянуть в себя.
– Харно? – тихо позвал он с дрожью в голосе.
– Тихо! – прошептал в ответ Леппо. – Зверь рядом.
Зверь! Может быть, это его он почувствовал? Он поднял голову и принюхался, в точности как это делал Леппо. Но здесь, в тени папоротников, совсем не было ветра, и густой влажный воздух был как плотная маска, которая не давала дышать.
– Зверь пошел назад, – сказал Харно. – Мы должны…
Он не договорил, потому что в зарослях у берега что-то пошевелилось, и кусок тени отделился от окружающей зелени.
– Харно! – крикнул Айвен, на этот раз уже с ужасом, потому что тень приобрела форму косматого тела с засохшей на боках грязью. Потом появилась массивная голова с тяжелыми рогами, взбороздившими воду, и зверь ринулся в атаку. На него! В точности как в танце! Рев зверя громом прокатился в тишине долины.