— На самом деле, он немного пугающий. Но весьма привлекательным образом, — она ухмыляется.
Однако после нескольких секунд тишины реальность возвращается, и наши лица снова становятся мрачными.
— Итак, — шепчу я, — что ты собираешься теперь делать?
— Я? — она переворачивается на спину, уставившись в потолок. — Не могу поверить, что говорю это, но мне кажется, я по-новому оценила дом. Я, наверное, останусь ненадолго, заставлю маму помучиться, прежде чем вернусь в Нью-Йорк.
— Ты снова уходишь?
Когда я произношу слова, которые повторяла так много раз прежде, они звучат по-другому для моих ушей. В моей груди нет пустоты. Никакого отчаяния. Никакого страха остаться одной.
Это просто вопрос. Вопрос, ответ на который больше не способен причинить боль.
Я отвожу взгляд, позволяя незнакомому ощущению впитаться. Время, проведенное в доме Мэтьюзз, было разнообразным. Я никогда по-настоящему не была сама по себе раньше, и разбитые осколки моей души жаждут, чтобы их починили. Но всё, что я чувствую, — это сила.
— Да, я так думаю, — губы Фрэнки приподнимаются. — Я завела несколько замечательных друзей, прежде чем подписаться на Мэтьюзз, и я думаю, что там я действительно смогу далеко продвинуться. Но, может быть, я позволю маме сначала сводить меня в церковь несколько раз — после того, как священник Генри очистит ее от демонов.
Она подмигивает, и мы обе хихикаем. Когда она снова поворачивается ко мне, то шепчет:
— А как насчет тебя?
Я испускаю долгий вздох.
— Я не собираюсь домой.
Мои брови хмурятся.
— Я не думаю, что у меня действительно есть дом. Но я думаю… Может быть, это нормально. Может быть, дом — это все равно не место.
Я прижимаю руку к груди и делаю вдох, впитывая странное ощущение того, как мои разорванные части пытаются снова собраться воедино.
— Да.
Рука Фрэнки сжимает мою, и она кивает.
— Это намного больше.
— Где-то внутри этого тела есть истинная жизнь, прокладывай себе путь, пока не найдешь меня.
— Майя Луна
Это странно — смотреть на свое отражение и видеть кого-то, кого ты не узнаешь. Мои волосы мокрые после душа, и дрожь пробегает по обнаженному телу, несмотря на теплый пар, витающий в ванной. Я наклоняюсь над раковиной, прижимая руку к стеклу. Я не могу перестать пялиться.
Раньше я думала, что моя душа была разделена пополам.
Теперь я наконец знаю почему.
Хотела бы я поговорить с ней. Софией. Я бы сказала ей, что она права. Жизнь — это не сказка, и для некоторых из нас кошмары реальны. Если нам действительно не везет, они поселяются внутри нас, обхватывая наши души своими когтями.
Но тогда я бы сказал ей, что она сильнее, чем думает. И иногда этого достаточно.
Мои пальцы сжимаются на зеркале, и слезы щиплют глаза.
Этого должно быть достаточно.
Я вздрагиваю, когда голос Фрэнки достигает моих ушей.
— Не возражаешь, если я заскочу в душ, перед тем как ты отвезешь меня домой?
Вытирая слезу, прежде чем она упадет, я беру полотенце и оборачиваю его вокруг тела, затем открываю дверь. Я заставляю себя улыбнуться.
— Ага. Хотя, возможно, я израсходовала всю горячую воду.
Фрэнки откидывает полотенце, обходит меня и бьет им по моей заднице.
— Ой!
Она улыбается и закрывает дверь, прежде чем крикнуть:
— Теперь мы квиты.
Я качаю головой и подхожу к маленькому черному платью, висящему на кровати. Обри постирала его для меня этим утром, но все равно странно надевать его теперь, когда я вернулась в реальный мир. Я бросаю полотенце и надеваю его, чтобы покончить с этим. Первое, что я сделаю, когда отвезу Фрэнки, это позаимствую что-нибудь из ее одежды. Если бы мама не сожгла мои вещи, я бы собрала свою сумку. Не то чтобы я знала, к чему клоню, но мне это вроде как нравится.
Есть что-то освобождающее в том, чтобы иметь возможность создавать свое собственное будущее. То, что не приковывает меня к моему прошлому. Думаю, я провела достаточно времени взаперти. Пришло время посмотреть, что происходит, когда я летаю.
Раздается тихий стук в дверь, и моя грудь сжимается.
Я все еще не видела его и не разговаривала с ним. Адам. Я не знаю, как, когда боль в сердце все еще такая нежная. Та ночь, когда он бросил меня, могла произойти пятнадцать лет назад, но, на мой взгляд, с таким же успехом это могло быть вчера.
— Привет, Эмми? — голос Феликса просачивается сквозь закрытую дверь.