Подойдя к Феликсу, я опускаю поднос и протягиваю ему виски.
— Не было никакого движения, — говорит Феликс, переводя взгляд с Адама на Райфа. — Кроме того, что он прикрывает дерьмо парня, он ведет себя тихо.
Я хмурюсь, прежде чем вспоминаю, что не должна подслушивать. Не то чтобы я перестану это делать, но и выдавать себя не стоит.
Я перехожу к Райфу, который сидит за своим столом, заложив руки за голову.
От смешка Райфа по рукам бегут мурашки.
— Да, ну, подготовка к баллотированию в сенат штата может сделать это с мужчиной, — его глаза следят за мной, пока он говорит, но я делаю вид, что не замечаю.
Со стороны Адама доносится глухое ворчание.
— Так далеко он не зайдет.
— Я не знаю, — бормочет Райф. — Мне определенно нравится идея подождать, пока он это сделает. Больше людей увидят, как все это взорвется у него на глазах.
Позади меня ворчит Грифф.
— Я поддерживаю это.
— Мы это уже обсуждали. Я не собираюсь снова тратить на это свое дыхание, пока мы могли бы обсуждать сегодняшнюю… — взгляд Адама находит меня, и он стискивает челюсть, — … встречу.
Мое любопытство обостряется с каждым сказанным ими словом. О чем, черт возьми, они говорят?
— С моей стороны все готово, — говорит Феликс, глядя на часы, затем кивает Гриффу. — Его жена перенесла прием у стоматолога, так что, возможно, вам захочется подождать еще час, прежде чем забирать.
Наконец, я добираюсь до Адама. Впервые он смотрит прямо на меня. Его веки опускаются, и я клянусь, что он обжигает меня одним этим взглядом. Когда он тянется за своим стаканом, его палец касается моего, и тепло разливается по мне, когда мои чувства оживают.
Я почти не видела его за последнюю неделю. Не из-за отсутствия попыток, но кажется, что он всегда заперт в той или иной комнате. Моя тяга к его голосу, прикосновениям, греховному огню в его глазах — это разъедает меня сильнее, чем все, что я чувствовала раньше.
След от укуса пульсирует, когда его взгляд опускается к моему бедру. Его пальцы напрягаются вокруг напитка за мгновение до того, как он выхватывает его из моих рук.
Я вздрагиваю, когда Обри наклоняется надо мной, чтобы обменять папку, которую она держит под мышкой, на папку рядом с Адамом, и Райф заливается смехом. Когда я, прищурившись, смотрю на него, он смотрит не на меня. Он смотрит на Адама, почти так же, как в самую первую ночь, когда я приехала сюда. Как будто они вдвоем делятся личной шуткой, которую один только Райф находит забавной.
Я сглатываю и отступаю на шаг, желая знать, что на самом деле означают эти взгляды. Поворачиваясь, чтобы найти Обри, я замечаю, что она склонилась над плечом Феликса. Она поглаживает его галстук и что-то шепчет ему на ухо. Губы Феликса приподнимаются, затем он притягивает ее рот к своему и облизывает ее лицо. Неловкость овладевает мной, когда я просто стою там, не зная, ждать мне снаружи или глазеть, поэтому я выбираю последнее.
Она задерживает дыхание и направляется к выходу, как будто просто зашла, чтобы быстро поздороваться.
Я оглядываюсь на Адама, отчаянно желая еще одного взгляда, еще одного чего угодно, лишь бы это было от него, — но его глаза прикованы к пустой стене напротив.
Безумная искра мелькает в его усталых зрачках.
Мои брови хмурятся, но Обри хватает меня за руку и тащит из комнаты, прежде чем я успеваю понять, что с ним происходит.
— Тук-тук, — орет Обри через закрытую дверь Феликса.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее. Это самое непринужденное поведение, которое я видела у нее с кем-либо из Мэтьюзз.
— Да, проходи.
Она смотрит на меня, и ее губы изгибаются, как будто мы посвящены в один и тот же секрет. Но она не сказала мне, зачем нам нужно заходить в офис Феликса, так что я не понимаю. Все равно следую за ней, мне любопытно больше, чем показываю, потому что я никогда не видела его владения изнутри.
Она направляется к нему, я следую за ней, затем усаживает свою задницу на его стол и кладет одну руку на бедро. Она наклоняет голову, чтобы показать отметину, которую я не заметила у нее на шее. Засос?
— Серьезно? Мы что, в старшей школе?
Мои глаза расширяются. Я не думала, что нам позволено так разговаривать с Мэтьюззами. Не то чтобы это не было совершенно нормальным способом говорить — в любом другом месте.
Он ухмыляется, его глаза прикованы к ее, как будто в комнате их только двое.
— Ты сказала, что на этот раз ничего постоянного. Это просто пришло мне в голову.