— Это, — бормочет Райф, — называется покажи и расскажи.
Когда я хмурюсь, его смешок наполняет комнату.
— Не для тебя, конечно.
Он смотрит на что-то слева от меня.
Я слежу за его взглядом и нахожу маленькую серебристую видеокамеру на его комоде, на ней мигает маленький красный огонек. Мои брови хмурятся.
— Почему ты…
— А-а, — цокает он, — эту тайну я раскрою позже..
Мое платье соскальзывает с плеч, и я вздрагиваю, когда оно падает к ногам, оставляя меня в черном шарфе, прозрачном черном лифчике и стрингах в тон.
— Иди сюда.
Райф похлопывает по кровати.
— Садись.
Мое горло сжимается, когда я перевожу взгляд с него на женщин. Не они пугают меня так сильно, как выражение лица Райфа. Я видела его так редко с тех пор, как Адам заявил на меня права, что почти забыла, насколько опасен коварный блеск в его глазах.
Ладони становятся влажными, и я приковываю ноги к полу.
— Мне приказано следовать только указаниям моего хозяина.
Что-то темное мелькает в его карих глазах. Когда он улыбается, это сочетание — чистое безумие.
— В таком случае… — он разжимает пальцы и взмахом руки подает женщинам знак идти вперед. — Тебе ничего не нужно делать.
Первая женщина, которая выскользнула из постели, — это та, которая предложила стакан воды, когда Райф был моим хозяином. Ее волосы собраны сзади в свободный пучок, а карие глаза прикованы к моим. Когда она делает шаг ко мне, поглаживая дополнительный шарф в руках, следующая девушка следует за ней. Эту я тоже знаю. У нее длинные волосы, струящиеся по спине, это она оживилась, увидев мой ожог, прежде чем с гордостью продемонстрировать свой собственный. Она улыбается и подмигивает, когда идет вперед, как будто думает, что поняла меня. Двух других я видела только мельком, и они следуют по прямой, у всех четверых кошачьи движения.
Женщина с пучком подходит ко мне первой. Она наклоняет голову, ее глаза скользят по моему телу, затем поднимает руки и нежно убирает мои волосы с плеч. Когда она наклоняется и дует мне в шею, остальные трое окружают меня.
Нежные пальцы скользят по моей спине, животу, затем шелк дразняще обвивается вокруг моей талии. Нервы подскакивают к горлу, когда вспыхивают ощущения из прошлого, когда Райф удерживал меня. Холодное беспокойство разливается по венам, смешанное с чувством, от которого я не могу избавиться, что я делаю что-то не так. Они не должны ко мне прикасаться, ни Райф, ни Грифф — я принадлежу Адаму.
Спотыкаясь, я иду вперед, когда они подталкивают меня к кровати, их тела загораживают меня со всех сторон.
— Ш-ш-ш, все в порядке, — шепчет одна из них.
— Тебе нужно доверять им, — говорит другая сзади.
Руки подталкивают мои бедра, спину, но я не вижу ничего, кроме светлых волос и загорелой кожи, мое сердце колотится, и я просто хочу Адама.
Когда я продолжаю колебаться, еле волоча ноги, Райф говорит:
— Хочешь, Грифф поможет тебе?
Стиснув зубы, я, наконец, расслабляюсь под их толчками и позволяю им вести меня остаток пути. Райф снова похлопывает по кровати, теперь с торжеством в глазах.
Я бросаю взгляд на одеяло, сглатывая, затем снова смотрю на него. Это не похоже на другие разы, когда мне приходилось подыгрывать. Я больше не принадлежу ему. Я не хочу играть.
— Я не твоя, — шепчу я, мой голос намеренно покорный в надежде противостоять непослушным словам.
Я не знаю, как далеко я смогу зайти, прежде чем он сорвется.
— Я не должна быть здесь.
Он перестает улыбаться, его веки опускаются.
— Я думаю, мы оба знаем, насколько это правда.
У меня перехватывает дыхание, и холодная дрожь пробегает прямо к пальцам ног.
— Но пока ты в этом доме, ты принадлежишь мне. Ложись. На. Кровать.
Я не могу унять дрожь в пальцах, когда подчиняюсь, меня мучают вопросы.
Он знает, что мне не суждено быть здесь? Что еще он знает?
Другие женщины присоединяются ко мне одна за другой, вдавливая меня глубже в матрас, затем толкая на спину. Они расходятся, останавливаясь, чтобы сесть в разных углах кровати. Гладкий шелк оборачивается вокруг моих запястий и лодыжек, каждая из них обвязывает меня своими дополнительными шарфами, расправляет мне руки и ноги, затем продевает материал через каркас кровати, чтобы удержать меня на месте.
Моя грудь быстро вздымается вместе с бешено бьющимся сердцем, когда я ловлю на себе расчетливый взгляд Райфа. Странно, он почти напоминает мне Адама. Они оба могущественны, без усилий соблазнительны и движимы тьмой.
Основное отличие в том, что, когда я смотрю в глаза Адаму и он обнажает свою душу, я вижу все. Я могу прикоснуться к его безумию и страсти. Я могу ощутить его темные оттенки на своем языке, а затем проглотить их, чтобы они тайно слились с моими собственными. Но Райф, когда я смотрю в его глаза, я не вижу ничего, кроме отблесков мании. Он настолько запутан тьмой, бушующей внутри, что его душа погребена за точкой невозврата.