— Сказала, кто-то довезет, — выруливая на проспект, ответил Вахрушев.
— Лина? — Синицина использовала любой повод остаться у Понятовских на ночь. Например, надраться в дым и отказаться сесть за руль.
— Нет. С Линой поедут Соня и Солецкий. «Как мало нас осталось, — вздохнула я. — Димон в любовном угаре, Фомина в бегах…»
— Оболенский будет?
— Наверное, — не отвлекаясь от дороги, ответил Вахрушев. — Ты его на MTV видела?
— Когда?
— Да он уже месяц там диджеит. Кучеряво выходит…
Попасть с радио на телевидение давняя и сокровенная мечта соседа Понятовских по даче — Митрофана Оболенского. Оказывается, я много пропустила за два месяца размолвки с Гошей.
Распорядок дня рождения Игоря Понятовского за три года устоялся и не терпел изменений. Вначале идут солнечные ванны, пляжный волейбол, купания и легкий овощной закусон. Потом голодный народ собирается вокруг мангала: девушки накрывают на стол, парни следят за углями и дают советы поварам. Приготовление шашлыка, как правило, предоставляется Оболенскому. У него чутье на мясо, большой опыт и авторитетный дядя грузин, собаку съевший на пикниках. В связи с дядей новомодное слово «барбекю» признавалось в наших кругах особо ругательным.
Дорога от моего дома до дачи Понятовских занимала чуть более часа. Мальчики развлекали меня болтовней, из динамика лились джазовые мелодии, погода не подвела, и, если бы не предстоящий разговор с друзьями, который я прокручивала в голове пятидесятый раз, поездка вышла бы абсолютно праздничной и настраивающей.
Весь прошлый вечер я отгоняла от себя вопрос: «Кто?». Барахтаться в подозрениях казалось мне унизительным, и, решив, что слово «дружба» для студенчества не пустой звук, я собиралась усадить приятелей на берегу и, не вдаваясь в подробности, объявить осадное положение. Думаю, фразы: «У Фоминой неприятности, надо помочь» — будет достаточно.
В крайнем случае, попрошу друзей проявить солидарность и не закладывать Алису при первом появлении на даче. Если кто и стучал ненамеренно, надеюсь, проникнется.
Но будущее показало, что выиграть у Системы невозможно.
Первое, что я увидела, подъезжая к даче, была незнакомая машина и рядом с ней нарядная Вика в обнимку с парнем, несколько дней назад входившим в тамбур «Красной стрелы» с воблой в руках.
— Так вот кто Полякову привез, — недовольно пробурчал Вахрушев, паркуя свою «восьмерку» на солнцепеке. «Ауди» парня без воблы заняла последний клочок газона в тени.
Я прижала к груди бубен, словно бронежилет, и боялась выйти из машины. Запомнил он меня или нет?! Сумеет разглядеть в накрашенной фифе бледную моль, ползущую по полутемному вагону?! Тогда на мне была бейсболка козырьком назад, черная футболка и голубые джинсы. Сегодня широкий летний костюм, полкило косметики и соломенная шляпка.
— Паш, дай твои очки, — попросила я, вернувшегося к машине Вахрушева. — Голова разболелась, боюсь на солнце выйти.
Приятель с недоумением посмотрел на мои очки, прилипшие к моему лбу, и протянул свои в круглой оправе. В вахрушевских окулярах я сразу стала напоминать исхудавшего слепого кота Базилио.
— Тебе не идет, — признался Вахрушев.
— Знаю, — отрезала я. Мои очки — единственный привет из Петербурга. В них я носилась по Северной столице из конца в конец и боялась быть узнанной.
Теперь я вновь боялась. Быть узнанной, подвести друзей, погубить себя и Алису. Парень с воблой появился здесь по наши души.
«Главное — это первое впечатление, — решила я. — И оно должно быть скользящим, невызывающим ассоциаций».
Выбрав момент, когда парня отвлекли, я выскочила из машины, подбежала к нему, и, приблизив лицо к его щеке, проворковала в ухо:
— Привет, а я Надежда.
Парень отпрянул от неожиданности и уставился на мои накрашенные, словно приготовленные для поцелуя, губы.
— Илья, — представился он.
Не давая ему опомниться, я принялась сновать и кружиться вокруг. Я кружилась, щебетала и несла околесицу, мелькая как в калейдоскопе. Несчастная Виктория съежилась от такого напора и сумрачно наблюдала за представлением. По-моему, она решила, что в дороге я крепко выпила и перегрелась. Илюша решил, что у меня были все дома, но давно вышли под натиском математики, и я очередное переученное чудо.
Какое счастье, что Понятовский этого не видел!!
Позже об аттракционе ему доложила Лина, но благородный Гоша вопросов не задавал и в ревность не ударялся.
А вот бедную Викторию пришлось реанимировать.
Страшненькой худенькой Вике с романами не везло категорически. Симбиоз ума и наисерейшей внешности отгонял глупых красавцев и умных уродцев. Ничего среднеарифметического ей пока не попадалось, и случайное знакомство с приехавшим из Питера молодым бизнесменом она приняла как дар небес.