Реакция у него была потрясающая. Иван выглядел сейчас как подлинный воин: в лёгкой броне, состоящей из полупрозрачных золотистых чешуек (движений они, по-видимому, не стесняли), на поясе с левой стороны — меч, с правой — ещё один нож, пока не использованный (лезвие первого растворилось в крови ядозуба), в руках — арбалет (когда он успел его зарядить, я тоже отследить не успел).
Картинка была изумительно ясной. Мы с Иваном договорились, что на время операции я надену очки, сопряжённые с ноутбуком Адели, для объёмного видения (сам я пребывал, естественно, у себя), но контактные чипы ни в коем случае подключать не стану. В этом случае, как он объяснил, я получу возможность следить за Игрой, но при этом останусь вне игрового поля. Говоря проще: я никого убить не смогу, зато и меня тоже никто не убьёт.
Мне отводилась скромная роль наблюдателя.
Так что я всё видел яснее ясного. И не только видел, мы даже переговариваться могли. Хотя, добавлю, голос у Ивана был какой-то картонный, на фальцете, утрированный, словно у персонажа мультфильма. Или так и было задумано? Но визуал Игры в самом деле был исключительный: фантастическая достоверность текстуры, стереоскопия, эффект присутствия, каждый дом, каждый камень, каждая травинка представали такими, какими и должны были быть. Я замечал пыль на стёклах, мелкую рябь в канале.
Однако больше всего поражало, как легко и непринуждённо Ивану удаётся идти. Двигался он, словно танцуя, тут же схватывая окружающее и предугадывая опасности, возникающие одна за другой. Вот он прихлопнул ещё одного бородавчатого ядозуба, тот шлёпнулся об асфальт и развалился на пиксели. Вот уложил чупакабру, бредущую как бы рассеянной, обманчиво безопасной походкой. Без проблем отбился от трёх взвизгнувших игл дикобраза и сразу, вроде бы и не целясь, навскидку, всадил ему стрелу прямо в глаз. Пробираясь через мрачную, в пятнах плесени и потёках, узкую и извилистую вереницу сквозных дворов, он шагнул под арку, тут же, не задумываясь, отскочили, переждав, пока осядет облако пыли от тонны рухнувших кирпичей, осторожно перебрался через завал. Думаю, я не добрался бы и до арки. А Иван, между тем, ухитрился, как по канату, натянутому под куполом, прокрасться по узенькой тропочке между тремя хитро устроенными ловушками и подобрать хрустальный кувшинчик с магией — она, пробежав по нему синими искрами, впиталась в кожу.
Несколько растерялся он, лишь когда поднялся с какого-то лежбища носорог размером с трамвай и, взрыкнув нутряным басом, ринулся на врага. Откуда это страшилище? Я не помнил, чтобы такой персонаж присутствовал в методичке у Хухрика. Но он же предупреждал: Игра обладает конфигуративной спонтанностью, сама выбирает наиболее эффективную стратегию сопротивления, может создавать самые неожиданные варианты. Здесь, скорее всего, был именно такой случай. Стрела, выпущенная из арбалета, звякнула и отскочила от костяных бляшек, покрывающих тушу. Я вздрогнул, почувствовав, что Иван еле успел увернуться: опасно заточенный рог вспорол воздух буквально в миллиметре от его тела. Самого Ивана отбросило метров на пять ударом массивного бока. Он даже на ногах не сумел удержаться, перекатившись по асфальту брошенным веретеном. А пока поднимался и от сотрясения приходил в себя, носорог развернулся и снова ринулся в атаку. Несмотря на ужасающие размеры, двигался он весьма проворно. Хоть я взирал на схватку со стороны, ощущал, как земля подрагивает от топота тумбообразных ног. Впрочем, это мельком, действительно со стороны, поскольку лихорадочно, роняя страницы, листал распечатку: неужели про носорога так-таки ничего и нет?
Однако Иван справился без подсказки. Он вытянул руки вперёд, как бы упёршись в стену растопыренными ладонями, по телу пробежала быстрая судорога, он весь напрягся, окаменел — и тут с пальцев его, из-под ногтей, заструились синие молнии, охватившие носорога ярким огнём. Тот резко затормозил, проехав ногами-тумбами по асфальту, остановился, поводил туда-сюда массивной башкой, неуверенно покачиваясь, переступил влево-вправо и вдруг с шумом, со свинячим хрюканьем рухнул в яму-ловушку.