Однако Иван снова сказал «ого!», — после чего двинул мышкой и развернулась картинка в ярких и одновременно как бы зловещих тонах: средневековая башня из крупных неровных камней в окружении петербургских домов с чёрными стёклами.
Какое-то всё безжизненное.
—Да, конечно, —пробормотал Иван. — Этого следовало ожидать... Видите?.. Но мы туда не пойдем... — Мановением пальца он убрал картинку с экрана. Не отрываясь от ноутбука, сказал. — Алексей Георгиевич, это не шутки. Никогда, подчёркиваю: никогда, не входите в эту игру. Кто бы вам это ни предлагал, чем бы он... или она... это ни мотивировали...
— А что там такое? — растерянно спросил я.
— Там — смерть...
Позже Иван признался, что в тот момент, когда на ноутбуке Адели всплыла заставка Игры, его как будто что-то ударило в мозжечок. Он и раньше, перебирая в своём расследовании кипы бумаг, беседуя с людьми, сопоставляя противоречивые факты, натыкался на упоминания о некой Игре, но — косвенно, где-то на периферии, воспринимая данные сведения как неизбежный словесный мусор, который следует разгрести, но в подсознании его они, вероятно, накапливались, сцеплялись друг с другом и тут, после очередного свидетельства, достигли критической массы. Вспыхнуло, как при атомном взрыве. Он ещё не мог объяснить всех деталей, не мог постигнуть в целостности их смысл, не в состоянии был описать механизм игрового воздействия, но по горячему биению крови, знакомому любому, кто проводил мучительные расследования, по колокольному звону в висках понял — это то, именно то, что он так долго искал.
И тут я услышал, как поворачивается ключ в замке.
— Уходим! — сдавленный шёпот мой был словно из триллера.
— Что?
— Это — она...
К счастью для нас, Адель задержалась в прихожей: размещала две сумки с купленными по дороге продуктами. Когда мы вышли — оба с каменными физиономиями, она как раз бралась, чтобы нести их на кухню.
Я засуетился:
— Оставь, оставь!.. Помогу!.. И вообще — познакомься, это Иван, мой бывший... студент... Иван, это Адель.
— Очень приятно, — сказала Адель.
И одарила нас улыбкой кинозвезды.
Иван промолчал.
В чём дело?
Я обернулся к нему.
Иван замер, словно остолбенев.
Глаза у него были странно расширенные.
Он, не отрываясь, смотрел на Адель.
На правах рекламы.
Вот мнение доктора психологических наук, профессора, заведующего кафедрой когнитивной психологии Эдуарда Баракиняна:
«"Вторжение" принципиально отличается от других компьютерных игр своей структурной осмысленностью и прикладной функциональностью. Игра только внешне выглядит незамысловатой. В действительности, как установлено нашими длительными исследованиями, сюжет Игры ненавязчиво мотивирует пользователя на профессиональную деятельность: человек как бы сливается с ней, она становится для него вдохновляющей целью. Добьёшься успеха в Игре — добьёшься и в жизни. Вот почему мы рекомендуем “Вторжение" в качестве стимулирующего эмоционального тренинга. Если персонал фирмы периодически играет в эту Игру, то производительность труда у него существенно повышается».
Велика и богата была Ринея, появившаяся на карте мира в незапамятные времена. Лежала она между двух океанов и омывалась пятью морями, также выходившими в океанский простор. Распахивались из неё пути во все стороны света. Привольны были реки Ринеи, текущие и с севера на юг, и с юга на север, безграничны были её леса и покрытые сочными травами степные равнины. Обильны были недра её, содержащие руды, нефть, золото, редкие минералы. Многочисленные народы населяли Ринею, говорили они на разных, иногда экзотических языках, но все издавна ощущали себя ринеянами, единой дружной семьёй, спаянной кровным родством. И если вторгался в Ринею враг, то такой же единой семьёй поднимались они на защиту родной земли, сражались стойко и мужественно: враг, упоённый своей кратковременной силой, терпел сокрушительное поражение.
Разумно властвовали в Ринее правители, прислушивавшиеся к нуждам народов и прозревавшие глубинные чаяния их: не думали они ни о почестях, ни о славе, ни о наградах, ни о личном богатстве, но лишь о благоденствии великой страны. А когда правитель начинал ощущать, что его срок власти исчерпан, что силы, источенные государственными трудами, не позволяют ему служить Ринее, как раньше, он уходил в монастырь, предварительно назначая себе преемника, который отбирался из числа лучших людей.
Царили в Ринее покой и согласие. Мирно и счастливо жили ринеяне, восхваляя мудрость своих правителей и милость своих богов.