Близнецы Тигриша и Киарана загоняли горничных, подбирая наряды к королевскому приезду, и только в спальне Бранвен не было нетерпеливой суеты.
- Я пойду на суд, если ты не возражаешь, - сказал Эфриэл, когда Бранвен рассказала ему новость.
- Мне бы не хотелось, чтобы ты выслушивал все, что станут там говорить...
- А мне бы хотелось, - заявил он. - Ты что же, считаешь, я должен остаться в стороне, когда Гусак Великолепный попытается забрать тебя?
- Но чем ты сможешь помочь? - Бранвен позабавила его пылкость. - Опять ударишь его лавкой?
Эфриэл подхватил ее на руки, отправляясь в постель.
- Не знаю, что смогу, - сказал он. - Но тебя одну я не оставлю.
Была бы ее воля, Бранвен отправила бы сида домой, пережидать, пока Его Величество с Его Сиятельством не покинут Роренброк. Но Эфриэл разгадал ее хитрость, и приложил все усилия, чтоб не улететь в Тир-нан-Бео. Под утро Бранвен была совершенно измучена и одинаково страдала от неутоленной страсти и досады, что тонко продуманный план не состоялся.
Эфриэл чувствовал себя гораздо лучше, и готовясь предстать перед королевским выездным судом, даже пригладил кудри, остановившись на пару секунд у зеркала.
Бранвен не вышла встречать короля, и сидела в спальне, пока Тигриша не пришла за ней - передать королевское повеление явиться в большой зал, где находились уже графиня Роренброк и король со свитой и священнослужителями.
- Ну, последнее испытание, моя храбрая гусочка, - подбодрил ее Эфриэл.
- Обними меня покрепче, - попросила Бранвен и сама бросилась ему на шею. - Даже если король откажет мне в прошении, я не вернусь к лорду Освальду. Лучше монастырь или... или смерть.
- Не надо о грустном, - Эфриэл поцеловал ее, и рука об руку они направились на королевский суд.
Бранвен предстала перед Его Величеством Адельгердом и вельможами, держась очень прямо, словно не ее собрались судить все эти важные господа, а она сама явилась вынести им приговор. Эфриэл присел на скамеечку для ног, стоявшую возле кресла леди Дерборгиль. Скамеечка была отставлена за ненадобностью, потому что графине приходилось вставать всякий раз, когда она говорила перед королем. Впрочем, все остальные, кроме епископа, тоже должны были вставать, говоря при Его Величестве, а Бранвен в силу ее статуса ответчицы, и вовсе не разрешалось садиться.
Король помнился ей красивым мужчиной с каштановыми волосами и бородкой, с румяным лицом и молодым задором в глазах, но сейчас перед ней сидел угрюмый человек, изможденный и худой, щеки которого ввалились, а виски посеребрила седина. Желтоватый цвет кожи указывал на застарелую болезнь, а когда король заговорил, стало видно, что у него отвратительные коричневые зубы.
- Бранвен Аллемада, - сказал Адельгерд, - вы вызваны на королевский суд по жалобе вашего мужа. Вести следствие будут благородные господа... - он назвал поименно девятерых лордов в черных костюмах и черных маленьких шапочках, опушенных серым мехом белки.
Следователи взирали на Бранвен без малейшего сочувствия и даже с презрением. Кроме следователей в суде присутствовали четыре монахини из монастыря святой Куннеры, епископ и четыре священника из числа богословов и толкователей закона.
После прочтения прошения о разводе была оглашена жалоба герцога Аллемада, а потом король предоставил слово графине Роренброк. Та долго и витиевато рассказывала о «некоторых разногласиях» между супругами, обвиняла герцога Освальда в пренебрежении женой и почти причитала, обращаясь к Его Величеству с просьбами о справедливом суде.
- Брак не был заключен согласно закону, - сказала она, заканчивая речь. - Моя дочь настаивает на признании брака недействительным и требует вернуть ее приданое.
Ничего подобного Бранвен не требовала, но вопрос возвращения приданого казался графине чуть ли не самым важным.
Адельгерд перевел взгляд на родственника, и лорд Освальд смешался.
- Признаю,- сказал он, - что действовал не по закону. Но это было для блага моей жены. Когда же мы прибыли в Аллемаду, она отказала мне в близости. Я не мог применить силу к собственной жене, поэтому и консумации не было.
- Вы, милорд, пренебрегали моей дочерью больше месяца, предпочитая развлекаться с горничной, а потом обиделись на ее отказ? Моя дочь - королевских кровей, никому не позволено обращаться с ней, как с вилланкой!
- Я не уменьшаю своей вины, уважаемая графиня, - ответил лорд Освальд. - Прошу леди Бранвен простить меня, принять виру, размер которой пусть определит король с вашего согласия, и обязуюсь, что буду чтить свою супругу и только ее до самой смерти.
- Красиво загибает, - признал Эфриэл, с любопытством наблюдавший за человеческим судом.
- Все ясно, - провозгласил король Адельгерд, которому хотелось поскорее закончить с семейными неприятностями кузена, - разногласия между супругами должны быть разрешены ими самими, согласно пятому пункту раздела о браке, семье и детях. Лорд Освальд выплатит семье невесты виру в двести золотых в качестве возмещения ущерба за нанесенное оскорбление, а дальше пусть супруги помирятся и предпримут все усилия, чтобы их брак увенчался благодатью яркого пламени...
- Нет, - сказала вдруг Бранвен, и голос ее отчетливо прозвучал под сводами зала. - Я не принимаю этого решения.
- Подумай, - тихо сказала леди Дерборгиль, - он признал вину, согласился заплатить и чтить тебя, как единственную супругу.
- Вы считаете, что сумма штрафа мала? - по-своему понял отказ Бранвен король. - Назовите сумму. Герцог уплатит все без споров.
Леди Дерборгиль взглядом подбодрила Бранвен, весьма довольная тем, как ее дочь смогла поставить себя на суде.
- Проси тысячу, - шепнула она.
- Ну же! - поторопил Адельгерд.
- Мне не нужен штраф, - отчетливо произнесла Бранвен. - Я настаиваю на расторжении брака.
Леди Дерборгиль ахнула, прикрывшись платочком, а лицо лорда Освальда перекосилось.
Король затеребил бороду, раздумывая.
- Вы так обижены на моего кузена? - спросил он. - Но мы не можем признать брак недействительным, поскольку герцог утверждает, что и ваша вина была в том, что бы до сих пор не стали настоящими супругами. А чтобы требовать развода у вас нет оснований. Лорд Освальд публично признал вину, принес покаяние и согласился возместить ущерб, никаких преступлений против вас не совершал. Лучше бы вам примириться, милая девушка. Герцог - ваш муж и господин перед ярким пламенем. Вы не можете просто так выйти из-под его руки.
Бранвен покраснела, побледнела, а потом вскинула голову:
- У меня есть все основания требовать развода, - сказала она. - В пункте тридцатом говорится, что брак должен быть немедленно расторгнут в случае измены...
Эфриэл вскочил так стремительно, что перевернул лавку. Судейское собрание, воззрившееся на перевернувшийся без посторонних усилий предмет, не заметило, как леди Бранвен поморщилась и сжала губы, словно от боли.
- Замолчи сейчас же! - сказал Эфриэл, схватив Бранвен за плечо. - Что ты еще выдумала? Не навреди себе!
Он заметил, как дрогнуло ее лицо, понял, что схватил слишком сильно и нехотя разжал пальцы.
- Брак должен быть расторгнут, если имела место измена...
- Замолчи! - Эфриэл не выдержал и зажал ей рот ладонью.
Но Бранвен отвела его руку, и он подчинился.
- ...если имела место измена жены. Я изменила лорду Освальду, поэтому настаиваю на расторжении брака.
- Бранвен! - взвизгнула леди Дерборгиль. - Это ложь!
- Это правда, - сказала Бранвен тихо, но твердо.
- Занесите ответ в протокол, - велел король. - Лорд Кюневард, начните допрос.